— Во-первых, кардинально меняем твою внешность прямо сейчас. У меня есть одна оригинальная идея по этому поводу, — старик возбуждённо потёр руки.
— Каким образом меняем? Что ты имеешь в виду под словом «кардинально»? Надеюсь, мне не придётся делать пластическую операцию? Ты случайно не собираешься положить меня под нож заезжего хирурга-самоучки? — серьёзно забеспокоился я.
— Успокойся. Нет, — раздражённо буркнул старик. — Я сам их не люблю, эти операции, хотя мне пришлось делать их четырежды в разное время жизни.
— Ничего себе! — поразился я. — Леший, ты меня удивляешь всё больше и больше. Ну-ка, расскажи мне ещё что-нибудь из твоего прошлого, открой потаённые шкафы со скелетами!
— О! Стоит ли? Их так много, что если я открою все эти шкафы, то скелеты заполнят мой дом целиком и полностью, и даже вывалятся из него скулящей и скорбной толпой наружу, — горько и мрачно усмехнулся старик.
— Вот это да! — снова поразился я. — А что же ты так строго пытал меня на речке по поводу того, убивал ли я кого-либо или нет, совершал ли какие-либо другие тяжкие преступления?
— Строгость никогда не помешает. Она не бывает излишней, — мрачно буркнул старик. — Как говорил Сократ, «строгость — это защита от грядущих нелепостей, мягкости, чрезмерной чувствительности и расслабленности, а так же от жестоких грехов, коих можно избежать посредством оной!».
— Это понятно, хотя и звучит из твоих уст несколько заумно. И всё-таки? Вернёмся к теме!
— Последние годы я жил честно, спокойно, благочестиво, никого не убивал и не трогал, был затворником, ну, почти затворником, полностью раскаялся в своих прошлых грехах, предварительно осмыслив и проанализировав их. Ну, надо же было появиться этому Росомахе, чёрт возьми! — поморщился Леший.
— Ну, во-первых, жить «почти» затворником нельзя. Или ты затворник, или не затворник, — с усмешкой произнёс я. — А во-вторых, как же мог ты жить честно, если задолжал этому убиенному отморозку такую значительную сумму и упорно не отдавал её? Долг платежом красен, знаешь ли. И, вообще, откуда у тебя столько денег? Усадьба ведь немало стоит. Какие-то крайне подозрительные отношения были у тебя с Росомахой. История с этими таинственными ящиками мне совершенно не нравится! Что за ящики такие, что в них находится!? Отвечай!
— Э, э, э…
— Они действительно хранятся у тебя?
— Э, э, э…
— Ну, а насчёт твоего благочестия и раскаяния… — язвительно усмехнулся я. — Ты же до недавних пор в Бога вроде бы не верил? Перед кем же ты раскаялся?
— Да, в чём-то я с тобой конечно согласен, куда деваться, — тяжело вздохнул старик. — Ну, а что касается Бога…
— Ну, и?
— По поводу затворничества ты прав. Этого статуса я не всегда придерживался, увы.
— Далее?!
— По поводу долга я же тебе ситуацию объяснил. Захотел Росомаха выбить деньги и с меня, и со Слона. Это нечестно и непорядочно. Вот и получил отморозок своё, то, что ему уже давно было положено получить.
— А ящики? Откуда они взялись и что собою представляют!?
— Э, э, э…
— Понятно…
— Мерзавцем и придурком конченным был этот Росомаха, — снова, как ни в чём не бывало, вернулся старик к прежней теме.
— Да чёрт с ним!
— А что касается благочестия и раскаяния… — Леший глубоко задумался.
— Ну, и?
— В канонического, земного Бога я действительно не верил. Ну, иногда в экстремальных ситуациях обращался к нему, но как бы формально, не совсем серьёзно.
— Постой, постой! Что ты имеешь в виду, упомянув некоего «земного Бога?», — насторожился я. — И как можно обращаться к Богу формально и несерьёзно? Не понятно. Или ты к нему взываешь искренне и ото всей души, или не взываешь вообще!
— Эх! Раскаялся я, прежде всего, перед самим собой, перед совестью, перед своей невыносимо скорбящей сущностью, а это самое глубокое раскаяние на свете, — вздохнул старик.
— Вот так?
— Да. И никак иначе.
— Вообще-то ты в чём-то прав, — в свою очередь задумался я. — Ну а как быть с твоими словами о земном Боге? Что, по твоему разумению есть ещё какие-то другие Боги, ну, допустим, Бог Марса или созвездия Большой Медведицы?
— Для меня Бог в обычном земном понимании не существует. Есть единая для всего Космоса, могучая и всё определяющая сущность, сила, состоящая из многих элементов. Вот и всё. И храм мы будем строить не во имя Бога, Святого Духа и Христа, и не во имя Аллаха или Будды, а именно во имя Всеобщей Высшей Силы Вселенной, которая не нуждается ни в каких молитвах, иконах, ложных сынах, проповедниках или пророках.
— Постой, постой! — напрягся я. — Но если проанализировать учения иудаизма и индуизма, то…