— Ну, задавай. Но сначала давай выпьем.
— За здоровье!
— За него!
Водка была очень хороша и пошла на ура, как и появившиеся на столе солёные грибочки, и малосольная селёдочка и маринованные оливки. Разогретая в микроволновке вчерашняя жареная картошка была бесподобна. Настроение сразу поднялось, на душе стало благостно и спокойно. Небо за окном было покрыто серыми тучами, но сквозь прорехи в них упорно пробивалось довольно яркое и жаркое солнце. Прохладный ночной ветер стих, заполз в какую-то свою потаённую берлогу и заснул там мирным и сладким сном. День обещал быть солнечным и очень тёплым.
— Боже, как хорошо жить! — воскликнул я.
— А хорошо жить ещё лучше, ёлки-палки, — беззаботно вторил мне старик, перейдя вдруг на русский язык и мечтательно глядя в окно, но сразу осёкся и искоса посмотрел на меня. — Чёрт возьми, снова не удержался!
— И так, вопрос первый! — я налил нам ещё по рюмке водки. — Кто ты такой, откуда родом, какова твоя национальность? Прошу отвечать предельно искренне и честно!
— Вообще-то, русский я человек, — после тяжёлого минутного молчания глухо произнёс Леший и резко опрокинул рюмку в свою странную и пока непонятную мне сущность. — Родом я с Урала. Зовут меня Фёдором. Фамилия — Хромов. Фёдор Иванович Хромов. Вот так.
— Ну и сюрприз! — воскликнул я. — Хотя ты знаешь, я давно подозревал это. Уж слишком хорошо ты говоришь по-русски, очень чисто. Матерился мастерски недавно. Кухню нашу знаешь и любишь. И вообще…
— Не хотел тебе об этом сначала говорить, но соскучился я по общению на родном языке, вот и сорвался в прошлый раз, выдал себя, — с досадой произнёс старик. — Но давай договоримся, Александр. Мы американцы. Я для тебя Леший, ты для меня Призрак. Удобно и уже как-то привычно.
— Хорошо, — усмехнулся я. — И как же ты оказался в Соединённых Штатах, Фёдор Иванович? Ой, извини, Леший.
— Пути Господни неисповедимы, — неопределённо ответил старик. — А точнее, Высшая Сила распоряжаются всеми нашими мыслями, и поступками и делами, и плавно ведёт нас по скорбной дороге под названием «НАДЕЖДА».
— Не понял? Разве вечно юная девочка по имени «НАДЕЖДА» может испытывать скорбь? — удивился я.
— В этом-то и заключается главный парадокс!
— Категорически не согласен с тобой, — сказал я после минутного раздумья. — Ладно, оставим эту тему. Задам тебе ещё два крайне интересующих меня вопроса.
— Ну, к чему такой прагматизм?!
— К тому!
— Ну что же… Валяй.
— Сколько тебе лет?
— Много.
— А, всё-таки, можно ли услышать от тебя более конкретный ответ на чётко поставленный вопрос? — набычился я.
— Век свой я ещё не прожил, увы, мой юный друг, — очень тяжело и почти безнадёжно вздохнул старик. — Немного мне осталось.
— В каком смысле? Немного осталось до ста лет, или немного осталось жить? — заинтересовался я.
— И то, и другое.
— Не понял?!
— Как говорил Стаций Цецилий, «не дано нам сразу понимать суть многих явлений, движений и вещей».
— Так, хорошо. Теперь задам тебе следующий вопрос, — тяжело нахмурился я. — Хочу вернуться к недавнему нападению на твою скромную обитель.
— Стоит ли?
— Стоит, стоит, — буркнул я. — Хочу прояснить один момент. Росомаха с командой почему-то напал на тебя ночью, с шумом, с гамом. Почему всё так сложно? Ну, мог же он с сотоварищами подловить тебя тогда, когда, допустим, ты днём беззаботно шёл на рыбалку или ещё куда-нибудь, или бродил по городу, по магазинам, например? Ничего не понимаю.
— Вообще-то, я из дома до встречи с тобой уже как месяц никуда не выходил, ну, с тех пор, как Росомаха похитил Слона. Попробуй, возьми меня в хате! Собаки бдят. Автомат всегда под рукой. А тут решил я порыбачить, возможно, в последний раз. Дело в том, что Росомаха недавно выдвинул мне ультиматум, — тяжело вздохнул старик. — Я должен был отдать ему деньги до двенадцати часов ночи вчерашних суток. Ну, а что последует далее, я в принципе предугадывал, и очень обрадовался, когда повстречал тебя у речки. Вижу, парень крепкий, с автоматом, куда-то от кого-то бежит, хочет где-то спрятаться и укрыться, затаиться. То, что надо! Наш пацан! Великолепно! Пригодился ты мне очень, спасибо тебе. В одиночку я с этой бандой не совладал бы.
— Так значит, вполне радушно и без задней мысли приглашая меня к себе в гости тогда у реки, ты преследовал не гуманистические, человеколюбивые, а вполне прагматические цели, и тобой двигал обычный холодный расчет, а не сочувствие, сострадание, товарищеская солидарность и желание помочь земляку? — разочарованно произнёс я.