— Кто же это такие?
— У меня имеется только одно предположение, — вздохнул я. — Нас, очевидно, остановили одни из тех, кто совершили нападения на усадьбу.
— Надо смываться.
— Куда и как? — поморщился я. — Возвращаться обратно в город бессмысленно. Можно попытаться проскочить мимо вертолёта по обочине, но это не совсем реально, так как машина перегородила всё шоссе. Да и какой толк от такой акции? Нас всё равно догонят, несмотря на мощь моего мотоцикла, и заставят остановиться. Наверняка среди злодеев имеется снайпер.
— А если нам рвануть в лес?
— Ну и какой в этом смысл? Шустро пустятся ребята за нами в погоню, настигнут наверняка, — мрачно хмыкнул я.
— Может быть, спрячемся где-нибудь в густом кустарнике, и нас не найдут?
— Найдут. Кто-то из них останется на земле, а кто-то с воздуха будет координировать действия своих сообщников внизу. Прочешут всё вокруг.
— Согласна. Ты прав.
— Но самое главное заключается не в этом.
— А в чём?
— Мотоцикла и коньяка с виски жалко.
— О, Господи! — возмутилась Барбара. — Ты в такой обстановке ещё и шутить способен!?
— Ты же уже поняла, что я сохраняю самообладание и чувство юмора в любых ситуациях.
— А я вот такими качествами не обладаю! — вздохнула женщина и заплакала. — Ах, как же мне было хорошо совсем недавно.
— Ну, не расстраивайся, любовь моя, успокойся, — я неловко и нежно обнял Барбару. — Интуиция подсказывает мне, что всё будет хорошо. Люди, сидящие в этой стрекозе, явно не желают нашей погибели. Мы им нужны живыми. Прибегнем в этой критической ситуации к старому, как мир, варианту.
— К какому же?
— Переговоры и ещё раз переговоры! — усмехнулся я и направил мотоцикл к вертолёту.
Из него сразу же быстро выпрыгнул какой-то мужчина слегка азиатской внешности и неопределённого возраста, среднего роста и комплекции. Одет он был в чёрную куртку и светлые джинсы, обут в мокасины, волосы имел длинные и белёсые. Незнакомец радостно улыбнулся, широко раскинул руки в стороны и быстро подошёл ко мне.
— О, какая встреча! Я так рад, Призрак!
Упоминание моего прозвища меня несколько озадачило и обеспокоило, но начало было, в общем-то, совсем неплохим. Оно внушало определённое чувство оптимизма. Я слез с мотоцикла, в свою очередь раскинул руки и неожиданно крепко обнял мужчину, слегка похлопал его по спине. Тот вздрогнул, напрягся и попытался вырваться из моих цепких объятий, но я ему это сделать не позволил, слегка ослабил хватку, правой рукой мгновенно выхватил из-под куртки пистолет и ткнул его в живот незнакомца.
— А как я рад тебя видеть, дружище! — воскликнул я с огромным энтузиазмом. — Ну что, поговорим спокойно и обстоятельно?
— Поговорим, — прохрипел мужчина. — Однако Бог тебя силушкой не обидел.
— Да, что есть, то есть, — ухмыльнулся я. — Барбара, стой за моей спиной, не высовывайся.
— Хорошо.
Из вертолёта выпрыгнули двое молодцев атлетического телосложения. В руках одного я увидел короткоствольный автомат, другой был вооружён пистолетом. За их спинами маячил какой-то тип со снайперской винтовкой.
— Бойцы-молодцы, успокойтесь, я не собираюсь никому причинять вреда! — громко крикнул я, стремясь перебороть шум вертолёта, и ещё больше ослабил свою хватку. — Вы тоже настроены в отношении нас не очень агрессивно, а в ином случае мы с моей девушкой были бы уже давно трупами. Я хочу мирно побеседовать с вашим шефом, прояснить ситуацию, всего-то лишь!
— Ребята, всё хорошо! — крикнул в свою очередь мой пленник и успокаивающе махнул рукой. — Я побеседую со своим товарищем, а вы пока отдыхайте! Да, пусть вертолёт отлетит куда-нибудь в сторону, пилоту, надеюсь, удастся найти какую-нибудь поляну, годную для посадки!
— Ну и славно, — удовлетворённо произнёс я и предложил. — Давай, дружище, присядем вон на том поваленном дереве.
— Давай.
— Барбара, не отходи от меня ни на шаг, прячься за спиной.
— Хорошо.
— Ай, ай. Ну что же ты так агрессивен и груб, приятель? — спокойно спросил меня мужчина. — Я к тебе со всей душой, с миролюбиво распахнутыми объятиями, а ты? Ствол под бок, да удушающий захват шеи. Нехорошо, нехорошо.
— Ну, извини, — усмехнулся я. — Понимаешь, я за себя совершенно не волнуюсь, а вот моя любимая женщина…
— Понимаю, понимаю, — грустно промолвил незнакомец. — Подчас именно они определяют судьбы отдельных людей и даже целых государств. О, женщины! А вообще-то, как сказал Генрих Гейне, «любовь — это зубная боль в сердце!».
— Ты мне кое-кого напоминаешь, — задумчиво произнёс я и подумал о Лешем. — О, Боже! Неужели я вижу перед собой Монгола?!