Прозрачный камень, оказавшийся в перекрестье света, манил своими маслянистыми гранями, завораживал, тянул. Безудержно хотелось к нему прикоснуться, погладить, сжать…
Противиться непреодолимому Эдвард не смог. Коснулся гладкой поверхности, наслаждаясь её теплом, и прикрыл глаза, ощутив приятную волну возбуждения, прошедшую по его призрачному телу. Необычная лёгкость, свист, переходящий в ультразвук, головокружение и темнота.
— Ты жив! — радостный, взволнованный женский голос врезался в сознание, пробуждая к жизни.
Эдвард открыл глаза. С недоумением всмотрелся в лепнину на белом потолке над собой и перевёл взгляд на милое знакомое лицо склонившейся к нему девушки.
— Кай, — она улыбнулась, стирая подушечками пальцев слезы из уголков глаз. — Всё будет хорошо. Теперь всё точно будет хорошо, поверь мне. Ты поправишься, — Снежана наклонилась ещё ниже.
Эд ощутил легчайшее дуновение её дыхания, мягкое прикосновение тёплых губ, тонкий цитрусовый аромат духов — всё то, что никак не мог бы почувствовать призрак. Значит, он снова стал человеком!
Падение я помнила хорошо. Моё сознание отключилось не сразу, поэтому весь ужас того, как именно происходила авария, намертво отпечатался в моём мозгу. Даже удивительно, что я осталась жива. Меня спасли ремни безопасности и то, что после столкновения аэрокар упал не на землю, а в крону дерева, где и завис. А потом прибыли спасатели и вытащили нас из смятой машины.
Две недели, проведённые в больнице, казались мне сущим кошмаром. Мои переломы зажили довольно быстро, а вот о том, в каком состоянии водитель, мне не говорили. Жив. В реанимации. И ни слова больше.
Едва получив возможность ходить, я первым делом отправилась в хирургию, но дальше регистратуры попасть не смогла. Каждый день стояла перед матовым стеклом, скрывающим того, кого видеть мне хотелось больше всего на свете.
Да, мы с ним поссорились. Но ведь на эмоциях всё произошло. И за это время я переосмыслила очень многое. Ведь прав был Кай, а я всего лишь глупая эгоистичная дура. Возможно, будь он в момент аварии в другом настроении, ничего бы подобного не случилось. И вообще! Самого столкновения могло не быть, если бы я не задержалась в номере! Так что виновата именно я. Во всём, что произошло, виновата.
Мама, узнав об аварии, бросила все дела и приехала сразу. Успокаивала, говорила, что всё обойдётся. Олеся тоже от меня не отходила, твердила, что нужно просто ждать. А я… Я и верила, и не верила. В ушах всё время стоял тот самый последний стон, который я слышала в машине, словно Кай со мной прощался.
И какова же была моя радость, когда я узнала о том, что в состоянии Полярного есть улучшения. Мало того, мне разрешили его навестить!
И вот теперь я смотрела в глаза мужчины, который вглядывался в моё лицо, не узнавая. Даже после моего поцелуя его недоумение только усилилось.
— Кай, — снова позвала, надеясь, что память всё же к нему вернётся.
— Ты кто?.. — убеждая меня в обратном, с трудом разомкнулись сухие потрескавшиеся губы.
Девушка отшатнулась. Боль в глазах, которые смотрели на него с такой надеждой, была настолько осязаемой, что Эд едва не выдал себя, назвав её по имени. Но вовремя сдержался. Прекрасно понимал — возобнови он те отношения, что связывали бывшего владельца этого тела с девушкой, и тот факт, что состоялась подмена, в конце концов, раскроется. Так что пусть Снежана, да и все остальные, считают, что он просто всё забыл. И поэтому изменился.
Приняв решение, Эд от него не отступал. Ждал, когда его выпишут из больницы. Спокойно отвечал на вопросы врачей и даже того самого блондина, который представился представителем директората и интересовался, сможет ли он вернуться к работе в НИИ.
Как пилот, Эдвард неплохо разбирался в нюансах инженерной профессии, поэтому сделал вид, что травма не слишком сильно затронула эту часть памяти, вызвав лишь частичную амнезию. И отказываться от должности не стал. Осознавал — это единственный способ быть в курсе того, где ещё могут создать подобный двигатель. Эд понимал, что Снежана одна не справится и не станет его изобретателем, но, с другой стороны, это не гарантировало того, что аналогичное открытие не сделает кто-то другой.
Вывод напрашивался сам собой. Тех, кто готов отправить на верную гибель шестьдесят человек, нужно устранить. Остановить. Расстроить непонятные планы, свидетелем которых он невольно стал! Пресечь то, что они делают сейчас, чтобы не допустить трагедии в будущем! Поэтому Эдвард радовался тому, что получил именно это тело. Получил возможность изменить будущее! Судьба дала ему этот шанс, и он обязан им воспользоваться!