На кухню зашел едва ли не в припрыжку, но стоило мне лишь заглянуть в холодильник, как настроение сразу же подпортилось. От готовки сегодня точно не отвертеться и можно было воспринимать ее как суровую неизбежность. Заниматься этим делом я не очень любил, но крутиться по жизни как-то приходилось, так что...
Решив слегка отдалить эту перспективу, я занял себя утренним чаепитием. Чайник разогрелся и я щедро плеснул кипяточку в стакан. После чего, медленно попивая горячий напиток, невольно вернулся к воспоминаниям прошедшей ночи. Противоречия ширились давя на меня своей тяжестью, а надежда на то что это были обычные сны становилась все более призрачной и слабой.
- Реальные сны, какой абсурд. Впору хвататься за голову и сломя голову бежать ближайшую дурку. Кстаааати - вдруг вспомнилось мне. Один мой одноклассник как раз пошел по этой стезе. Учился на психолога и сейчас, как я слышал, довольно высоко продвинулся на медицинском поприще. Правда не по этой специальности... Ну а кому в нашем крохотном городке нужны дипломированные психологи? Сейчас он вроде бы заместитель главного врача в городской больнице, работает там терапевтом. Конечно, не то что нужно, но не идти же и впрямь в дурку с моими вопросами.
В голове сразу же возникла живописнейшая картина. Захожу я в это милое заведение и говорю "Вот мол, так и так. Меня тревожат странные и более того крайне реалистичные сны". Да они меня сразу закатают в смирительную рубашку и оставят лечиться на неопределенный срок. Зато будет, кому рассказывать о моих ночных путешествиях. ЧеГеваре и Басков с соседних коек наверное станут отличными слушателями.
- Было бы так смешно, коли не было так грустно. Ведь если и правда туда пойду, то скорее всего, нечто подобное и случится - задумчиво и как то грустно проговорил я - Нет, надо все-таки дойти до своего одноклассника, может еще не все забыл из институтских курсов по психологии. Зря что ли он там пять лет учился?
Когда стакан показал свое не очень чистое дно, решимость навестить своего школьного товарища была высока и непоколебима. Я дал себе зарок что обязательно схожу к нему завтра с утра и удовлетворившись этим, поднялся со стула и принялся измышлять, что бы такое приготовить.
- Хотя о чем тут думать, отварю ка картошку в мундире, да и все. А что? Дешево, быстро и мороки практически ни какой - решительно сказал я, одновременно подбирая объемистую кастрюльку. Затем накидал в нее побольше мытой картошки, так чтобы с запасом хватило на пару дней, залил водой и поставил все это дело на газ. После чего мне оставалось лишь ждать, контролирую процесс и изредка протыкая клубни ножом.
Дождавшись готовности, сразу съел парочку картофелин, устроив себе ранний обед. Кастрюлю с остатками накрыл полотенцем, чтобы подольше оставались горячими, после чего, с чувством выполненного долга, решил прогуляться и заодно проветриться.
Выйдя на улицу, заметил соседа Мишку, стоявшего у своей калитки и курившего какую-то дешевую папиросу. Он был немного моложе меня, примерно шестой десяток (Молодееееж). Общались мы не очень часто, в основном ограничиваясь стандартными: "привет", "привет", "как дела", "да пойдет", "ну и хорошо", "пока", "пока". Так в принципе случилось и на этот раз. Я подошел к нему, поздоровался и завел разговор ни о чем. Докурив, Миша попрощался и пошел обратно домой. Когда он повернулся спиной чтобы уйти, я вдруг заметил у него на руке старую татуировку, с какой-то непонятной, из-за морщинистой кожи, надписью.
Сразу же вспомнились рабы из ночного сна, а точнее рисунки на их затылках. Из-за угла их практически не удалось рассмотреть, а когда подошел поближе и вовсе не обратил внимания. Только сейчас понял, что это было такое. То были не татуировки, а выжженные на коже каленым железом рабские клейма.