– Надеюсь, твоя мама не слишком волновалась! – сказала она, высаживая Чарли у дома номер девять по Филберт-стрит.
В прихожей его встретила Мейзи.
– К нам пожаловали Юбимихи, – приглушенно провозгласила она. – Я срочно спасаюсь к себе, телевизор смотреть. Удачи, Чарли!
Глава 10
ЧАРОДЕЙ СКОРПИО
Обычно трех теток Чарли, сестриц Юбим, принимали в мрачной парадной столовой, но сегодня они почему-то внедрились на кухню и оскорбляли ее уют своими кислыми лицами и унылыми темными одеяниями. Тетки повесили свои черные пальто на спинки стульев, а черные ридикюли сложили на буфет. На столе истекал кремом початый торт, но пахло в кухне невкусно, по-старушечьи: нафталином, лежалым тряпьем и затхлой лавандой.
Чарли, впрочем, постарался вести себя вежливо.
– Привет, тетушки! – как можно доброжелательнее поздоровался он. – Вот так неожиданность!
– Чего я действительно не ожидала, так это что мать позволяет тебе шляться допоздна, – с надзирательским нажимом изрекла тетка Лукреция. – Где ты ходишь?
– А где мама? – заозирался Чарли.
– Цто, мамоцку исцем? – издевательски заметила тетка Юстасия.
Чарли многозначительно посмотрел на торт, но угоститься ему не предложили.
– – Твоей мамы дома нет, – отчеканила бабушка Бон.
– Но где она?
– Ах, какой заботливый мальчик, так беспокоится о мамочке, настоящий маменькин сынок, – проворковала младшая и самая вредоносная из теток, Венеция.
– Ничего я не беспокоюсь, – вознегодовал Чарли. – Просто удивился, что она куда-то ушла.
– В театре мама твоя, в театре, – смилостивилась старуха Бон. – У нее было два билета на мюзикл «Чудесная чечетка», и она, конечно, хотела пойти с тобой, но ведь ты где-то гулял.
– Мне она о билетах и не заикнулась, – насторожился Чарли. – Откуда они взялись?
– Чарлз, мало ли откуда! Разве мы сторожа твоей маме? Может, ей кавалер билеты подарил? – ехидно предположила тетка Юстасия.
– Нету у нее кавалера, – возразил Чарли.
– А ты откуда знаешь? – сладко пропела тетка Венеция, поправляя черную змею косы, уложенной вокруг головы. – Она еще молодая и вполне привлекательная женщина.
– Кавалер ей ни к чему, – выпалил Чарли, – потому что мой папа жив!
На кухне воцарилось ледяное молчание. Четыре сестрицы оцепенели и ели Чарли змеиными злыми глазами.
– Почему ты так упорно твердишь эту галиматью, Чарлз? – сурово спросила бабушка Бон. – Твой отец мертв. Мы лично его похоронили.
– Ага, как же, похоронили, только тела-то в гробу не было, – язвительно заметил Чарли и уже повернулся, чтобы уйти, но сестры хором гаркнули:
– Стой!
От неожиданности Чарли и впрямь остановился.
– Ты еще не рассказал нам про Генри, – властным голосом произнесла бабушка Бон.
– Нечего мне рассказывать, – помотал головой Чарли.
– Глупый мальчишка! – гаркнула тетка Лукреция тем же тоном, каким в академии кричала «отбой!». – Неужели ты полагаешь, что мы ничего не знаем о Времявороте? И о том, как Иезекииль Блур зашвырнул в будущее своего маленького кузена? И что теперь этот самый Генри вновь оказался в академии, только припозднился малость?
– Хе-хе-хе! – рассыпалась противным смешком тетка Юстасия.
– И ничего смешного! – вспылил Чарли. – А если даже и так?
– Попался! – резко сказала старуха Бон. – Сам сознался, что его видел!
В ответ Чарли упрямо топнул ногой и заявил:
– Не буду я ничего сознаваться!
– «Ни в чем сознаваться», мальчик, – визгливо поправила его тетка Лукреция. – Говори грамотно! Значит, ни в чем сознаваться не хочешь?
– Сознается как миленький! – Старуха Бон поднялась и нависла над Чарли. – Где он? – потребовала она. – Мы все равно отыщем мальчишку, имей в виду. Но если старого Иезекииля заставить ждать, он впадет в такое состояние, что ушлет твоего драгоценного Генри куда-нибудь в ледниковый период!
– Без Времяворота у него ничего не получится, – возразил Чарли.
– Малыш, да ты даже представить себе не можешь, на что способен Иезекииль Блур, – своим обычным елейным тоном, не сулившим ничего хорошего, проворковала тетка Венеция. – В его власти такое, что я тебе даже описывать не буду, а то как бы ты штанишки не намочил. Чарли, почему бы тебе для разнообразия не быть хорошим мальчиком и не рассказать своим дорогим тетушкам честно и откровенно, где прячется этот Генри? Поверь мне, он не заслуживает такого доброго отношения, он просто противный маленький негодяй. Детка, давай же, расскажи. Нам совсем не хочется, чтобы старый Иезекииль сделал тебе бо-бо.
Чарли растерялся: вкрадчивые речи тетки Венеции всегда сбивали его с толку. К счастью, дверь распахнулась и на пороге очень кстати воздвигся дядя Патон.
– Что за тарарам? – недовольно осведомился он. – В такой обстановке невозможно работать, собственных мыслей не слышишь!
– Ты что, думаешь вслух? – скрипуче хихикнула тетка Юстасия.
– Не глупите, мадам, – отрезал Патон. – И вообще, соблаговолите вести себя потише. Моя работа достигла самой важной стадии. Я не могу себе позволить отвлекаться на кудахтанье стаи глупых старых квочек!
– Кудахтанье? – страшным голосом переспросила тетка Лукреция.
Но бабушка Бон вмешалась и более спокойно объяснила:
– Мы просто расспрашивали Чарли насчет одного весьма важного дела.
– Расспрашивали-допрашивали, – пробурчал дядя. – Что ж, мне он нужен по еще более важному поводу. Пойдем, Чарли.
Чарли в благодарном порыве метнулся к дяде, но старуха Бон допрос еще не закончила.
– Мальчик останется здесь, – постановила она, – пока во всем не сознается.
Дядя Патон многозначительно вздохнул и поднял глаза к небу. Точнее, к лампе, которая свисала с потолка точно над тортом.
– Патон! – резко сказала старуха Бон. – Ты не посмеешь!
– Еще как посмею, – покачал головой дядя.
Мгновение угрожающей тишины – и печально зазвенело стекло лампочки. Сестрицы Юбим с визгом шарахнулись от стола, а торт украсился блестящей стеклянной обсыпкой и утратил всякую съедобность.
– Идем же, Чарли, – поторопил мальчика дядя.
Чарли поспешил вслед за дядей покинуть кухню, оставив теток и бабушку сильно занятыми: кудахча, они суетились вокруг стола, стряхивали осколки с причесок и платьев, искали метлу и совок и даже тщетно пытались спасти торт.
– Спасибо, что вытащили меня оттуда, дядя Патон, – от души поблагодарил Чарли, очутившись в кабинете у дяди.
– Не за что, мальчик мой, не за что. Ты мне и в самом деле нужен. – Вид у дяди был взбудораженный, а почему – неизвестно. – Я проводил эксперимент. Смотри!
Он взял со стола книгу, раскрыл ее и принялся читать, а затем, не отрываясь от чтения, подошел к выключателю и, не глядя, зажег свет.
Чарли пригнулся, ожидая обычного результата. Но взрыва с последующим стеклопадом не последовало.
– А я думал, вы все лампочки у себя в комнате вывинтили, – удивился Чарли.
– Было такое дело, было, – пробормотал дядя, по-прежнему уткнувшись в книгу, – но одну я все-таки ввинтил обратно.
– Так что все-таки происходит? – полюбопытствовал Чарли.
– Выключи-ка свет, голубчик, – попросил дядя. – Я не могу одновременно читать и беседовать.
Заинтригованный, Чарли послушно щелкнул выключателем, и дядин кабинет вновь озарился обычным мягким светом керосиновой лампы, неизменно стоявшей на столе.
– Ну, Чарли, ты удивлен, что лампочка не взорвалась? – торжествующе спросил дядя.
– В общем и целом, да, – кивнул Чарли, – но ведь они у вас не всегда взрываются? То есть я хочу сказать, когда вы спокойны, они остаются целы.
– Именно, друг мой, именно! – И дядя удовлетворенно вздохнул. – Видишь ли, когда мой ум на что-то переключается, прости за каламбур, – хохотнул он, – и мысли мои заняты чем-то еще, то я меньше подвержен опасности подобных электрических происшествий. Так вот, я решил, что если, находясь в непосредственной близости от электрических ламп, читать по-настоящему увлекательную книгу, то есть шанс, что лампочка уцелеет.