- Это письмо от моего мужа. Он всё рассказал мне и попросил прощение за своё неподобающее поведение.
Лицо Елизаветы Михайловны побелело, и она как будто перестала чувствовать пол под ногами, будто очутилась в невесомости.
- Как Владимир Матвеевич мог вести себя неподобающе? Он же такой воспитанный и интилегентный! - парировала гувернантка.
- Не перебивайте меня, голубушка, когда с вами разговаривают. Я слишком горда, чтобы разыгрывать сцены ревности перед вами. Но, тем не менее, я больше не желаю, чтобы вы дальше продолжали занятия с моими детьми.
- Но пожалуйста, объясните, в чем моя вина? Я, правда, ничего не понимаю.
- Елизавета Михайловна, я о вас была хорошего мнения, но сейчас навсегда упали в моих глазах. Я не ожидала от вас такого поведения..., - голос хозяйки дома был непоколебим.
Гувернантка не могла найти оправдательных слов в свой адрес, чтобы поправить своё положение. Она, молча, смотрела на живописный потолок, разглядывала рисунки маленьких ангелочков, и ждала решение Евдокии Андреевны. Ведь женщина прекрасно понимала, что виновата перед ней, но ничего не могла поделать со своими чувствами к Владимиру Матвеевичу. Она всем сердцем любила князя Стрелецкого, их страстный роман длился на протяжении долгих лет. Елизавета Михайловна слишком многим пожертвовала, чтобы добиться расположения Владимира.
- Ты должна покинуть мой дом немедленно. Степан принесет тебе жалование! - почти прокричала хозяйка дома, но все же в выдержке ей не занимать.
Этот приговор словно ножом коснулся сердца Елизаветы Михайловны. Мысли спутались: « Она не может так поступить со мной. Что же теперь делать?»
- Вы не можете меня выгнать! Я... я ... бер.... Беременна..., - осеклась она, поняв, что зря это произнесла.
- Что? - глаза Евдокии Андреевны округлились, и она не смогла принять такого оскорбления.
Дикий крик вырвался, словно зверь, выпущенный из клетки на свободу.
- Убирайся, убирайся из моего дома! Степан, Степан!
В гостиную зашел пожилой мужичек, еле перебирая ногами. За ним еще двое мужчин.
- Чего изволите, барыня? - спросил старик.
- Я хочу, чтобы эта женщина навсегда убралась из моего дома, - никто и никогда из живущих в усадьбе не видел, чтобы Евдокия Андреевна гневалась.
Мужчины молча, послушали её и, взяв гувернантку за локти, вывели женщину из гостиной.
Оставшись в полном одиночестве, княгиня Евдокия Андреевна не смогла сдержать слез.
***
С самого раннего детства ей сниться один и тот же сон. Это была холодная декабрьская ночь. Снег опускался с неба белыми пушистыми хлопьями, образуя белоснежно-сверкающее полотно. Рыжеволосая девочка в белой ночной сорочке босоногими ногами медленно шла по снегу шаг за шагом. Ей не было ни холодно, ни больно, ступая маленькими ножками в сугроб.
Вдалеке показалось заброшенное кладбище - самое загадочное место, которое можно было вообразить. И на нём окончательно обосновалась вечность. И там, где люди находят последнее пристанище, всегда особая, немного жуткая атмосфера. Здесь не любят шума и непрошеных гостей. В этих местах правят свои законы, и не стоит их нарушать. Оно живёт своей внутренней жизнью, незримой для человеческого взгляда.
Девочка продолжала идти. Впереди показалась древняя статуя ангела, смотрящего в небо, будто вымаливает прощение. По её обветшалому виду и облезлой краске, было видно, что она стоит здесь довольно давно.
Послышался треск.... Девочка невольно вскрикнула, обернувшись. Никого и ничего. Она продолжила свой путь, куда сама не знала. Просто надо идти.... Она шла, озираясь по сторонам, словно пыталась кого-то отыскать среди могильных плит, но имена были стерты, будто их специально стёрли. Тогда она закричала громким пронзительным криком:
- Мама!
Ответа не последовало.
Хотя спустя несколько мгновений что-то мелькнуло за статуей ангела. Девочка снова обернулась. За статуей вышла огненно - рыжая женщина в белом балахоне. Она была так красива и прекрасна.
- Мама, - прошептала девочка.
- Уходи отсюда и больше не ищи меня.... Я во мраке и для меня нет спасенья. Но ты можешь спастись. Уходи.... Иначе она найдёт тебя..., - тихим могильным звоном произнесла женщина.
- Кто меня найдёт? Мама? Где ты?
- Не ищи меня.... Уходи, нет времени, уходи.
Женщина словно молния подбежала к девочке, схватив за плечи.
- Проснись, Даша! Проснись!
Девочка открыла глаза, оказавшись в спальне детского дома. Рядом с ней на других кроватях тихо посапывали девочки её возраста. Только она одна не могла сомкнуть глаз, глядя в потолок. Рыжая девочка плакала. Её слезы катились по щекам.