Чашка звякнула, Меркурьев оглянулся, человек исчез, растворился во тьме.
Какая-то ерунда получается, и больше ничего!..
Интересно, где здесь включается свет? Нужно будет спросить у Виктора Захаровича!..
Решительно захлопнув «Философию Канта», Василий Васильевич вернул её на столик и пошёл по коридору на свет.
Из гостиной выглянула студентка и, увидев его, помахала рукой:
— Идите к нам! На улице холодно, в столовой банкет, а у нас интересно!.. Идите!
Меркурьев махнул рукой в ответ и, повинуясь духу старинного романа о привидениях, охватившего его в вестибюле, приоткрыл дверь в столовую.
Там пировали.
Двое одинаковых свинов, скинув с плеч одинаковые пиджаки, одинаково чокались стаканами. Виктор Захарович притулился рядом на краешке стула, как воробей рядом с орлами-стервятниками, терзающими добычу. Казалось, стервятники вот-вот перекинутся на воробья, только доедят павшую лань!
Вместо лани на столе были наставлены бутылки, тарелки, судки, салатники, миски, чашки. Особенно поразило Василия Васильевича заливное — огромная рыбина с пучком петрушки в зубастой пасти, словно карикатура! Из середины рыбины было уже порядочно выедено.
— Давай, Захарыч, — говорил один из пирующих, — тяпнем за наши успехи! Что бы ты без нас делал, Захары-ыч?! Кому твоя развалюха нужна! А я ее покупаю!
— Пс-ст, пс-ст! — перебивал его второй. — Не ты один покупаешь, мы обое! Чего такое!
— Обое, да! Я ж и говорю!
— Какая разница, кто покупает, — Виктор Захарович махом опрокинул в себя стопку водки. — Главное, что я продаю.
— Ещё бы ты не продал, голуба! Времена сейчас тяжелые, денежки-то все тю-тю, в трубу улетели! А я покупаю, наликом плачу, без дураков, без налоговиков!
— Обое мы покупаем, сказано!
— Да ладно, спокуха! Слышь, Захарыч, не дрейфь, мы тут нормальный комплексок забубеним, с банями, с номерочками на почасовой оплате, с девчонками-поскакушками!.. Поедет к нам народ, чего не поехать! Море — вот оно! В леске беседок под шашлыки наставим, пожарники все свои, не прицепится никто!
— Не, не, — вступил второй. — Ну, правда, отец, чего место пропадает! Оно, может, и не нужно никому, но у тебя тут вода подведена, газ, трубы проложены, все дела! Чем сначала начинать, лучше вообще не начинать.
И гости рассмеялись.
Из кухонной двери вышла Нинель Фёдоровна с огромным подносом, за края которого торчали острые пики шампуров.
За столом завыли от радости и снова столкнулись стаканами.
Заметив Меркурьева, Нинель Фёдоровна кивнула и тихонько к нему подошла, как только утвердила шашлыки в центре пиршественного стола. Она слегка подтолкнула Меркурьева в коридор, вышла следом и плотно прикрыла за собой дверь.
— Давно они закусывают? — спросил он.
Домоправительница вздохнула:
— Минут двадцать. Да как вы ушли, так они сразу и сели. Двадцать минут, а водки уже как не было. Сейчас велю ещё одну в морозилку положить, там всего две осталось…
— После ещё двух бутылок им будет наплевать, холодная водка или кипяток!..
Нинель Фёдоровна улыбнулась.
— Может, ещё десерта хотите, Василий Васильевич? Есть шоколадный торт с вишней, «Чёрный лес». Не желаете? Дурной сон, — добавила она и вздохнула. — Куда нам всем деваться? Где работу искать? Да не в том дело! Я в этом доме всю жизнь провела, вот с таких лет!
Она показала рукой с каких именно лет.
— А… остальные гости? — спросил Василий Васильевич. Он точно знал, что в тёмном коридоре за ним кто-то следил, но кто?… — За ужином были все или в доме ещё кто-то есть?
Нинель Фёдоровна покачала головой:
— Все. У нас места мало, да и не сезон. Ещё одна особа должна пожаловать, но предупредила, что будет поздно. А почему вы спрашиваете?…
Меркурьев сказал, что интересуется спиритическими сеансами, а по его сведениям, на таком сеансе должно присутствовать как можно больше людей.
— Да какие там сеансы!.. Всё глупости, дамские штучки! Или вы тоже… в духов верите?
Меркурьев пожал плечами.
— Хозяйка, — заревели из столовой. — Хозяйка, водку неси!
— Извините меня, — шепнула Нинель Фёдоровна. — Я должна подать.
Странное дело. Выходит, в вестибюле никого быть не могло. Но ведь кто-то переложил книгу и задел при этом чашку!
Василий Васильевич вошёл в гостиную, где всё было приготовлено для спиритизма — круглый стол в центре под лампой, какие-то бумаги с нарисованными символами, тарелка со стрелкой, похожая на часы.
Меркурьев взглянул на тарелку.
— Любопытство одолело? — спросила Софья. — Или скука? Заняться нечем? Пойдёмте гулять! Дождя нет, сейчас на море так романтично и страшно! Вы любите, когда страшно?