Ладно, не будем о грустном, по крайней мере пока нет никаких оснований расстраиваться. Наоборот, все складывается очень даже неплохо. Имеется верная дружина, быстроходный корабль, даже наложница, чтоб ей пусто было!
Не надо было ее брать, не надо, перетерпели бы, обошлись бы без женщин… Но женщина есть, и она есть у хевдинга, а хочется всем! Что же вождь не поделился девкой с друзьями? Она ведь ему не суженая и не жена. Нехорошо…
Соратники уже начинали собачиться меж собой — и это в первый же день, а что будет дальше?! То Фредегар чуть не до драки поругался с Рутбальдом, то разгневавшийся по какому-то сущему пустяку Оффа едва не выкинул красавчика Гислольда в море. И все плотоядно посматривали на Гиту. Даже на приказания хевдинга уже стали огрызаться. Гиблое дело!
И что тут скажешь — инстинкт! Надо или кого-нибудь показательно убить, как поступил бы, наверное, любой пиратский вождь, или…
Александр снова почувствовал себя виноватым. Чертова девка! А как она посматривает на того же Гислольда…
Хевдинг заскрипел зубами: все-таки все мужчины по натуре собственники. И воистину женщина на корабле — худая примета, к раздорам.
— Господин…
Ага, явилась, не спится, что ли?
— Я сменю тебя, господин.
И вьется! И ластится, словно кошка, прижимается телом… Ух!
— Правь во-он на ту звезду. Смотри, чтоб она была точно над мачтой.
— Я поняла, господин.
Усмехнувшись, Саша отправился спать, по пути разбудив сопящего у борта Гислольда:
— Смени Фредегара! Впрочем…
Хевдинга вдруг осенила одна неплохая мысль:
— Зайди-ка в каморку, парень, поможешь передвинуть сундук.
Это он сказал громко, специально для Гиты, а едва юноша оказался в каюте, тут же перешел на шепот.
— Хочу сказать тебе, друг мой… Я не очень обижусь, если ты с Гитой… Если вы переспите. Только смотри — молчок!
— О, мой вождь! — Парнишка был потрясен такой щедростью. — Мой хевдинг! Я умру за тебя! Только прикажи!
— Ладно, иди. Сменишь Фредегара и… делай, что хочешь.
— Что хочешь?
— Гита сейчас на руле… Говорю же, я не буду против. Только прошу, поторопись, не теряй времени зря.
— Да-да, конечно!
Юноша выбежал на палубу, задержался на корме, что-то негромко сказал Гите. Та ответила, засмеялась тихонько. Змеища! Впрочем, сейчас нужно было терпеть, засунув собственнические инстинкты куда подальше.
Вот послышался голос Фредегара. Похоже, парень там и улегся, близ камбуза, рядом с Рутбальдом и Оффой. Каюта на этом маленьком судне была только одна. Александр усмехнулся: уж пусть полюбовнички пользуются кормой.
Хевдинг прислушался. Что-то долго не идет этот парень. Ждет, когда заснет Фредегар?
Ага, вот шаги, осторожные, легкие. Приглушенные голоса, смех… Ну, давайте же, давайте!
Молодой человек осторожно выглянул наружу и замер, услыхав характерные стоны. В желтом свете луны сверкнула мокрая от пота спина. Спина Гислольда…
Немного подождав, Александр скрылся в каюте. Кто там должен сменить Гиту? Кажется, Оффа? Ну да, он… Значит, и Лошадиной Челюсти повезет. А Фредегару с Рутбальдом придется подождать до завтра. И самому бы не остаться без сладкого!
Рассудив столь цинично, молодой человек усмехнулся и задумался: а правильно ли он сейчас поступил? С точки зрения варваров — абсолютно! Можно было вообще пустить девку по кругу! А что? В конце концов, для того она и куплена, точнее, выиграна. Истинный варвар так бы и сделал и был бы во всех отношениях прав!
Да только Александр-то не варвар! Не истинный хевдинг, «щедрый на кольца, щедрый на дев». Как-то совестно было. Лучше уж вот так, исподволь, исподтишка… Подло? А что, есть какой-то другой выход? Лучше тогда вообще утопить эту Гиту вместе с котом. Хотя кот-то тут при чем?
Та-ак. А не слишком ли они там долго?
Саша громко покашлял, топая, вышел на палубу. Постоял… Ага, успели уже.
— Гита!
— Да, господин.
— Устала?
— О, нет. Могу еще посидеть. Это так интересно, править таким большим кораблем!
— Разве это большой? Пойду сменю Гислольда.
Александр почти сразу же вернулся, уселся рядом с девчонкой. Та прильнула…
— О, женщина, я все видел! — с усмешкой обернулся вождь.
Гита дернулась.
— Не бойся, я не в обиде. Ты же мне не жена и даже не наложница.
— Но… Я твое имущество, господин.
— Ну-ну, не плачь, не надо. — Прижав к себе девушку-, Александр поцеловал ее в щеку. — Гислольд мой друг и славный парень. Но у меня здесь много друзей…
— Я поняла тебя, хевдинг. — Грустная, плохо различимая в дрожащем свете луны улыбка тронула девичьи губы. — Я поступила нехорошо, навязалась. Ведь ты меня прогонял. Но я действительно бы там погибла.
— Ты сделала верный выбор, Гита. — Саша перевел дух: этот разговор давался ему нелегко. — Но ты чувствуешь, как все здесь желают тебя?
— Женщины всегда чувствуют это, мой го…
— Тсс! Клянусь, я сделаю для тебя все… В пределах разумного. Так тебе понравился Гислольд? Да не стесняйся, чего уж…
— Он очень мил. И очень стеснителен. Теперь я попробую всех?
— Всех — Хевдинг кивнул. — Но не сразу.
— Благодарю и на этом.
— Сейчас придет Оффа, будь поласковей с ним.
— А те двое?
— Те — завтра.
— А… ты?
— А я… Слушай, давай закрепим румпель и искупаемся там, за кормой, у лодки. Смотри, какое спокойное море!
— Купаться? Ты шутишь, мой господин?
— Нет.
— Давай!
Сбросив одежды, они мягко скользнули с кормы по канату. Нырнули… Поплавали, переговариваясь и тихо смеясь, выбрались на привязанную к кораблю лодку. Разъездная шлюпка всегда болталась за кормой у всех древних судов.
Выбрались. Мокрые, уселись рядом.
— Славно?
— Славно! Господин, ты на меня не…
Саша обнял девчонку за плечи, поцеловал:
— Я хочу тебя, милая Гита. А ты?
— Зачем ты спрашиваешь, мой господин?
Обнаженное, с капельками воды тело девушки казалось серебряным в призрачном свете луны и дрожащих далеких звезд. Качнулась лодка… Холодная от морских волн кожа Гиты быстро стала горячей.
— Ах, мой господин… Ах…
Все-таки это была славная девушка, в чем чуть погодя убедился Оффа и — на следующий день — Фредегар и Рутбальд.
Верные дружинники выглядели теперь несколько смущенными, прямо-таки кидаясь выполнять любое распоряжение своего вождя. Гита была вполне довольной.
А ночью к хевдингу подошел Оффа. Уселся рядом, к румпелю, сплюнул:
— Хочу прямо сказать, вождь. Я и твоя наложница…
— Она мне не наложница.
— И твоя рабыня… Мы…
— Я знаю, брат! Тебе было приятно?
— О да!
— Значит, приятно и мне. Ведь мы с тобой побратимы! Неужели будем ссориться из-за какой-то девки?
Варвар расхохотался:
— Верно сказано, хевдинг! Знай, я твой брат навек! И ты поступил сейчас… как брат!
Оффа Лошадиная Челюсть был скуп на похвалы, и эти его слова были Александру приятны.
Оставив побратима на румпеле, хевдинг прошел на бак. Увидев его, стоявшие там Фредегар и Рутбальд переглянулись, перестали шушукаться:
— Нам надо поговорить с тобой, хевдинг!
Ага, и эти тоже, оказывается, честные ребята!
— Говорите!
— Не знаем даже, как и начать…
— Гита подошла к вам первой? Сразу к обоим?
— Нет, сначала к нему. Так, вождь, ты все…
~~~
Да, в те времена женщина вовсе не считалась человеком, а была лишь машиной для рождения детей и игрушкой в руках мужчины. Не субъект реальности, а ее пассивный объект. За небольшим исключением.
Глава 10
Лето-осень 454 года. Цезарея
Лупанарий
Охота странствовать овладевает всеми без исключения. Нет такого человека, которому удалось бы задержаться где-нибудь больше чем на один день.