За силы нужно отвечать, о них нужно заботиться. А перед средствами никаких обязательств быть не может — их просто используют, а потом выбрасывают…
— Говорят, что Семен стал настоящим офицером КГБ, — сказала Нина. — Студентом он всегда был очень средним, это я хорошо помню, но ведь такие как раз обычно и устраиваются в разных охранках…
И вот — они встретились во дворе, перед ее домом.
«Поговорить надо», — сказал тогда Семен, приглашая Нину сесть в машину. Он улыбался, был приветлив, да и вообще — как отказать бывшему сокурснику?
Нина не хотела никуда ехать, у нее было мало времени, да и сам Семен никогда не был ей симпатичен…
Но он так настаивал, намекал, что разговор важный.
Разговор действительно оказался важным. Да не просто важным — важнейшим. Кроме Семена, был еще один человек, который представился Яковом Бекбулатовичем. Он был маленького роста, на коротких ножках и очень-очень толстый. Его круглое лицо, гладко выбритое, лоснилось от пота, а маленькие карие глазки смотрели напряженно и выжидательно.
Нине почему-то сразу подумалось, что, наверное, такими же глазками паук смотрит на муху, запутавшуюся в его сети.
Главным тут, несомненно, был этот самый Яков Бекбулатович, а Семен, похоже, присутствовал просто в качестве бывшего товарища по университету. Вероятно, Семена взяли специально для того, чтобы у Нины не возникло сомнений и она села в машину.
Разговор велся в некоем помещении, куда они приехали, свернув с оживленной улицы в тихий переулок. Там была маленькая железная дверь в стене, на которой ничего не было написано. Со стороны можно было подумать, что за этой дверью находится кладовка, где дворник хранит свои метлы и лопаты.
На самом же деле внутри оказалась вполне благоустроенная квартира, напоминавшая жилую, хотя сразу было видно, что тут никто не живет.
Сквозь приоткрытую дверь Нина даже заметила кухню, где была газовая плита и стояла посуда. При этом запах в квартире был такой, что становилось ясно — никто и никогда на кухне ничего не готовил.
В комнате, куда ее провели, стояли кожаные кресла, диван, тоже обитый кожей, и низкий столик, тоже, как и все здесь, девственно чистый.
Когда Нина наконец спросила, в чем же дело и о чем будет разговор, Яков Бекбулатович сказал:
— Расскажите нам все, что вы знаете о банке «Солнечный», о компании «Санрайз»… Словом, все, что вы говорили вашему редактору Демьяну Потаповичу. И все то, чего вы ему не говорили.
Когда Нина поняла, что деваться некуда, она все рассказала. Никто ей не угрожал, просто она поняла, что оказалась в таком положении, когда лучше не спорить.
Мужчины слушали ее молча, не перебивая, но с таким видом, будто уже знали все это.
— Понятно, — нарушил молчание толстенький Яков Бекбулатович после того, как Нина изложила все, что узнала от Алексея. — Собственно, все это мы и так знали.
— Вам рассказал Демьян Потапович? — спросила Нина, удивляясь на своего главного редактора. Что потянуло его болтать о таком? Это же совершенно против всех журналистских правил.
А может быть, Демьян Потапович и не журналист вовсе, хоть и главный редактор газеты? Может быть, главная его профессия совсем другая?
— Оставим в покое Демьяна Потаповича, — ответил собеседник спокойно и мирно. — Мы анализировали эту сделку с комбинатом и сразу поняли, что банк выступает просто в качестве подставного лица. У них нет таких денег. Своих денег, — подчеркнул он. — Самое главное — это бумага, — сказал Яков Бекбулатович и пронзительно посмотрел на Нину. — Бумага — это все… Если мы найдем бумагу, мы докажем незаконность всей сделки и вы получите крупную сумму. Повторяю — крупную сумму. Эта сумма будет на много порядков выше, чем те, к которым вы привыкли.
— Откуда вы знаете, к каким суммам я привыкла? — спросила уязвленная последними словами Нина. — Сейчас журналисты получают по-разному. Это от многого зависит.
— Не сердитесь и не волнуйтесь, — сказал толстячок миролюбиво. — Давайте я выражусь иначе — вы получите больше, чем все журналисты Москвы вместе взятые получают за месяц… Так вас устраивает?
Так ее устраивало, но она на самом деле не знала, где бумага. Откуда она могла знать?
Нина подозревала, вернее, точно знала, что и Алексею это неизвестно. Бумага на его глазах была подписана с обеих сторон, после чего исчезла со стола переговоров и погрузилась в кейс одного из сотрудников «Санрайз». Алексей только запомнил, что сотрудник — негр огромного роста… Но в Европе сейчас такое количество негров, что легче, кажется, найти белого…