Несколько секунд Щелкунчик приходил в себя. Да, эта женщина была откровенна во всем — как в сексе, так и в своих догадках…
— А тебя это не смущает? — наконец спросил он. — Тебя не коробит, что ты сидишь за одним столом с убийцей?
Нина пожала плечами, и в глазах ее зажегся огонек.
— Смущает, — призналась она. — Но тут ведь есть два фактора, которые на меня влияют… Прежде всего ты спас мне жизнь, — сказала она. — А когда человеку спасают жизнь, он не должен быть слишком строг к своему спасителю…
«Да, я спас тебе жизнь! — хотел было ответить в сердцах Щелкунчик. — И я отнял жизнь у твоего брата, о чем ты не знаешь, но при твоих способностях скоро догадаешься… Все в жизни относительно…»
— А во-вторых, ты убил двух плохих людей, — закончила Нина. — Их все равно полагалось убить, так что если бы не ты это сделал, то это сделал бы кто-то другой. О том парне, который распылил яд в моем номере, и говорить нечего, а что касается Барсукова — ведь он все равно должен был погибнуть так или иначе. Он был не жилец…
М-да, ну и логика у этой женщины… Щелкунчик подумал, что сам бы он не смог так убедительно оправдать свои поступки, как это сделала Нина.
— Завтра вечером нас с тобой ждут, — сказала она. — Вернее, даже сегодня вечером, потому что сейчас уже четыре утра… Нам предстоит еще одна тяжелая ночь, а потом день.
Нина посмотрела на Щелкунчика и плотоядно усмехнулась.
— Ну, просто ничего не могу с собой поделать, — сказала она, вставая и приближаясь. — Как увижу тебя, так меня одолевает похоть… Что бы это значило?
Она села к нему на колени, обвила шею руками. Губы ее прикоснулись к его виску и стали с поцелуями медленно спускаться ниже. Все ниже и ниже, в то время как ее ловкие руки шарили по его телу.
— На меня можешь не рассчитывать сегодня, дорогая, — сказал Щелкунчик устало. — Сожалею, что не могу соответствовать, но это так… Сегодня я не в форме.
— Это только тебе так кажется, — проворковала Нина и добавила чуть слышно: — Сейчас ты убедишься в моих способностях…
Он убедился в ее способностях. Утром, когда засветило солнце и Щелкунчик открыл глаза, у него было такое чувство, словно его били палками, а потом опускали в чан с соляной кислотой.
Он встал с кровати и пошатнулся. Перед глазами плыли черные и красные круги, ноги дрожали, а дыхание прерывалось…
Еще бы — ему столько довелось вынести за прошедшие сутки! Это и совсем молодому человеку нелегко, а уж что говорить о нем. Тридцать шесть — не возраст чемпионов по выносливости.
Нина уже встала к этому времени и порхала по квартире.
— Ты собираешься голосовать? — спросила она его и указала пальцем на отрывной календарь, висящий на стене. — Сегодня шестнадцатое июня — день выборов президента.
— Это — ваши игры, — сказал Щелкунчик, хватаясь нетвердой рукой за подоконник, чтобы не упасть, так его «вело» по комнате. — Играйте в них… У меня другие проблемы.
Он подумал о том, что наверняка банк «Солнечный», вернее, люди этого банка ищут его по всей Москве, чтобы убить. И убьют, можно не сомневаться, если он не будет осторожен и осмотрителен. Его ли дело в таких условиях выбирать президента?
— Я думаю, что нам нужно сменить место пребывания, — сказал он. — Нас сейчас будут искать, и это становится опаснее с каждой минутой. Если они уже не установили наблюдение за домом, то сейчас установят. Счет идет на минуты.
Больше всего Щелкунчика угнетало то, что он был совершенно безоружен. События последнего времени показали ему, что, если он не обзаведется вновь пистолетом, с ним будет покончено очень скоро. С людьми из банка «Солнечный» голыми руками воевать очень трудно.
В том, что его хотят убить, он нисколько не сомневался. Киллеров-то вообще принято уничтожать после того, как они сделают свое дело. А уж в его случае не было никаких сомнений в том, что он, по замыслу банка, должен уйти навсегда «со сцены». Он уже слишком много знал, чтобы остаться в живых. Может быть, его и не тронули бы, если бы он добросовестно и честно убил бы всех троих заказанных «клиентов», а после этого убрался бы далеко и навсегда за границу.