Все же у Щелкунчика были все основания благодарить судьбу за счастливое избавление. Он не стал поднимать булавку, которую все-таки удалось выбить из рук девушки, но он не сомневался, что воткнись она в него — и был бы конец. Сейчас бравый охранник стоял бы над мертвым телом.
— Помогите мне пройти в туалет, — сказал он, зажимая пальцами нос и невнятно выговаривая слова.
Охранник размышлял несколько секунд. Он думал на серьезную тему: кто он в большей мере — сотрудник безопасности, и тогда он должен тащить этого человека в службу охраны и вызывать милицию, или он все же скорее обслуживающий персонал в ночном клубе… И в этом случае его обязанность — бережно, под локоть, проводить гостя в туалет…
Победило второе. Охранник помог Щелкунчику дойти до туалета и вошел туда вместе с ним.
Туалет был роскошный, как и все здесь. Он был отделан вперемежку белой и черной плиткой, вся сантехника была импортной, сверкающей. Склонившись над умывальником, Щелкунчик прополоскал холодной водой рот, потом умыл лицо и, смочив носовой платок, приложил его к распухшему носу.
Он убедился, что, к счастью, с зубами ничего страшного не произошло — один зуб вылетел, а один ощутимо шатался. От этого было много крови, но челюсть была цела, и потому это не могло считаться серьезной травмой.
— Да что у вас случилось? — не отставал охранник, в голосе которого смешались простое любопытство и профессиональная бдительность.
Вместо ответа Щелкунчик криво усмехнулся, насколько ему позволял его разбитый рот, и, доставая из кармана купюру, протянул ее охраннику.
— Спасибо, — сказал он. — Вы мне очень помогли. Произошло недоразумение, которое уже исчерпано, вы же сами видите.
Охранник и вправду видел — девушка все равно убежала, мужчина выглядел вполне прилично, не был пьян, да еще и денег дал, чего ж еще…
— Вас проводить на выход? — предупредительно осведомился он, упрятывая купюру в нагрудный карман пиджака.
Щелкунчик зачастую сам не знал, что движет его поступками — то ли врожденный авантюризм, то ли просто судьба, рок ведут его по жизни, толкая на необъяснимые поступки…
Наверное, какой-нибудь умный психолог сказал бы, что у Щелкунчика невалидность, то есть его поступки лишены внутренней логики и не стыкуются ни друг с другом, ни с требованиями реальности. Может быть, это так и было.
— Зачем же на выход? — сказал Щелкунчик, внимательно рассматривая в зеркало свой нос и удостоверясь в том, что кровь почти перестала идти. — У меня тут еще есть дела.
— Не хватит ли? — все-таки посчитал нужным возразить охранник, оказавшийся довольно симпатичным парнем. — Как бы мне после вашего следующего дела не пришлось отправлять вас в больницу. Я уже предчувствую…
— Может быть, — рассеянно заметил Щелкунчик, окончательно сплевывая кровь изо рта и приводя в порядок галстук. — Все может быть… Но ведь на то и дела, что их нельзя откладывать. Покажите мне, как пройти на первый, нижний этаж, там я сам найду.
Как известно, обслуживающий персонал в России делится на три категории. Первая — просто симпатичные люди. Они такие от рождения… Они хотят вам помочь от всей души. Вторая категория — это полная противоположность первой. Мрачные жлобы, тупые хамы, которых ничем не прошибешь… Их недоброжелательность тоже от рождения. Им надо было бы заниматься совсем другими делами — добывать уголь, рыть землю экскаваторами, воевать, а они зачем-то пошли в официанты, горничные, охранники…
А третья категория — наиболее распространенная. Это люди, которые, если им ничего не дать в «лапу», будут равнодушны и невнимательны. Но если не поскупиться и «дать», то они мгновенно превращаются в саму любезность и предупредительность. Можно этим, конечно, возмущаться, но какого черта… В конце концов, обслуга любого рода для того и занимается своим делом, чтобы получать деньги от своих клиентов. Чего ж тут возмущаться необходимостью давать «на чай»? Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке…
Получив деньги, охранник успокоился насчет солидности Щелкунчика и весьма вежливо отвел его обратно к лифтам.
— Я вас провожу, куда вам нужно, — сказал он мягко. — А то мало ли что… Вдруг вы опять кого встретите…
Щелкунчик взглянул на часы. С того момента, как он встал из-за столика, где был с Ниной, прошло двадцать минут. Сколько всего вложилось в эти минуты!