— Да уж, — отозвался Щелкунчик. — Наше дело… Как сказано… На самом деле это называется в русских сказках — пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что… Ты хоть представляешь себе, где мы будем искать то, что должны найти?
— На начальном этапе — да, представляю, — ответила Нина, тряхнув волосами. — Есть за что зацепиться. Алексей успел мне кое-что сообщить перед своей смертью. — Лицо Нины стало опять печальным, она вспомнила о трагедии.
Щелкунчик же при этих ее словах вздрогнул. Теперь он, наверное, каждый раз будет вздрагивать при упоминании об Алексее. Несмотря на то что уже в самом конце разговора с новыми нанимателями он поставил последнее категорическое условие.
— Ни под каким видом Нина не должна знать о моей роли в судьбе ее брата, — сказал он твердо. — Это ваши домыслы, вы все равно ничего точно не знаете, и я вам не подтверждал ваших догадок. Так что я говорю вам…
Долговязый перебил его, хмыкнув:
— Его роли в судьбе… Ха, он это так называет…
— Теперь для вас это уже не может иметь значения! — отрезал Щелкунчик, давая понять, что требование его серьезно. — Вы меня пригласили, и вы со мной работаете. Или я с вами — как угодно. Но Нина не должна от вас слышать…
Ему пообещали, и он склонен был верить данному ему слову. В противном случае он просто выйдет из игры, и они же останутся в проигрыше.
Тем не менее он со страхом думал о том, что наступит какой-то момент и Нина догадается о том, кто убил ее брата. Рано это произойдет или поздно…
Они приехали в ту квартиру, куда их отправили. Это было в новом районе, далеко от центра Москвы. Квартира была заурядная, двухкомнатная.
— Мы тут все равно долго не задержимся, — сказала Нина, осматривая комнаты и все, что было тут приготовлено. — Скоро в путь.
— Ты знаешь, с чего мы начнем поиски? — уточнил еще раз Щелкунчик.
— Это же моя стихия, — улыбнулась женщина. — Я ведь не просто журналист, а еще и экономист со степенью… Мне ли не знать, с какой стороны подступаться к делам об экономических махинациях…
— Ну, тогда искать будешь ты, — сказал Щелкунчик. — А мое дело будет заключаться в другом.
— В чем же? — не поняла удивленная Нина.
— Ты говоришь мне, где искать, а я прихожу и беру этот документ, — усмехнулся Щелкунчик. — Ты мне опишешь, как он выглядит, чтобы я не перепутал. Кстати, ты должна научить меня иностранным языкам. Если нам предстоит работать за границей, это будет совершенно необходимо. Я еле-еле говорю по-английски, да и то с огрехами…
Как он понял, квартира была специально предназначена для того, чтобы в ней жили случайные люди. Тут все было приготовлено для таких, как они с Ниной, — даже в ванной на полочке лежали несколько новых зубных щеток в целлофановой упаковке. Совсем как в охотничьем домике для заблудившихся в тайге…
Только в тайге для таких вот случайных гостей оставляют дрова и щепотку соли, а здесь все было по первому классу — даже черное шелковое белье на кроватях…
Сейчас он почувствовал, как устал за последнее время. С организмом всегда так бывает — крепишься, крепишься, вроде бы и не ощущаешь своей загнанности. А потом, когда напряжение спадает, ты понимаешь, насколько выжат, и не в силах даже стоять на ногах. И удивляешься, как вообще смог прожить последние часы.
Они выпили кофе, хотя Нина и говорила при этом, что после кофе плохо спится. Щелкунчик спокойно выпил две чашки, он не сомневался в том, что спать будет хорошо. Главное, чтобы это удалось.
Удалось не сразу. Сначала Нина прилегла к нему. Она была после душа, и ее тело еще местами было влажным, но жар от него уже исходил.
— Ты что? — вяло сказал он, закрывая глаза. — Я же ничего не могу… Зачем ты? — Больше он ничего не смог даже сказать, так заплетался у него от усталости язык…
— Зачем? — хихикнула Нина, прижимаясь к нему. — Ты же хотел, чтобы я научила тебя незнакомым тебе языкам… Ну вот, я и учу.
— Каким языкам? — пробормотал Щелкунчик, не открывая глаза.
— Языку любви, глупенький, — сказала Нина, принимаясь за дело. — Для тебя это малознакомый язык…
Несмотря на усталость, в ту ночь, вернее под утро, ему удалось многое усвоить из языка, которому взялась его обучать эта женщина…
Потом она отпустила его, оторвалась, и Щелкунчик заснул. Засыпая, он просил неизвестно кого сделать так, чтобы ему не снились обычные у него одуряющие бессвязные сны.
Его просьба была услышана. В ту ночь Щелкунчик спал без сновидений, чтобы наутро проснуться свежим и полным сил. Только в середине сна он вдруг услышал явственный бой курантов, тот, который недавно произвел на него такое впечатление, так потряс его. Часы пробили ровно один час и смолкли.