Еще Щелкунчик приобрел сандалии образца шестьдесят шестого года — из кожзаменителя, темно-коричневые. Он думал, что такие уже давно не делают, но оказалось, что тут они очень даже в ходу у простых русских людей.
А еще была очаровательная рубашка — китайского производства, с «молнией» на вороте, которая сломалась через день и навсегда. Но зато в таких рубашках ходил тут весь город…
Слившись таким образом с бодрой толпой местного населения, Щелкунчик с отвращением оглядел себя в зеркало и решил, что мимикрия состоялась. Теперь он производил именно такое впечатление, которое и должен производить — никакого…
После этого можно было приступать к работе. Щелкунчик ходил по комбинату, по разным отделам и специалистам. Он говорил, что бизнесмен и хочет купить металл. Его прогоняли, но он лез опять. Кроме того, ему удалось узнать все координаты интересующего его человека — генерального директора Барсукова.
Все очень затруднялось тем, что у Щелкунчика не было машины. Он мог бы взять ее напрокат у кого-нибудь из местных жителей, заплатив, но этим бы лишь привлек к себе внимание. Нет уж, следовало оставаться бедным командированным коммерсантом, чтобы не обратить на себя ничьих взоров.
Это ведь сначала может показаться, что тебя никто особенно не рассматривает. Потом, когда будет убит генеральный директор комбината, вся милиция собьется с ног, опрашивая население на предмет странных приезжих. А если Щелкунчик допустит хоть одну оплошность, его наверняка припомнят и начнут искать.
Итак, он следил за своей жертвой без машины, пользуясь городским автобусным транспортом и бегая иногда бегом.
Костюм, который он себе приобрел, позволял Щелкунчику подолгу лежать в засаде у дома Барсукова на окраине города, в кустах возле его дачи, которую он, спрашивая как бы невзначай людей, сумел найти…
Пришлось мельком поговорить со многими людьми, причем делать это следовало осторожно, выуживая по крошкам мелкую информацию так, чтобы никто потом даже не смог припомнить, что незнакомый приезжий бизнесмен интересовался не всем вообще от праздного любопытства, а целенаправленно — товарищем Барсуковым…
То, что удалось выяснить, и то, что Щелкунчик увидел своими собственными глазами, не внушало надежд на скорый успех его предприятия. Сведения были самые неутешительные.
Владилен Серафимович Барсуков то ли ожидал нападения, то ли уже давно решил принять все возможные меры безопасности, и достать его было не так-то легко.
Дом его, в котором он жил вдвоем с женой, был каменный, окружен высокой каменной же оградой, и находился под сигнализацией. Может быть, Щелкунчик и мог бы надеяться отключить сигнализацию, но в доме постоянно находились люди — жена генерального директора и один охранник, он же привратник, который, кроме того, регулярно проходил по периметру забора и проверял, надежна ли система тревоги и оповещения.
Охранников же Щелкунчик насчитал всего десять человек. Они работали посменно, но так, чтобы в любом случае и в любое время суток один караулил дом, один находился на загородной даче, а двое-трое непременно сопровождали Владилена Серафимовича. И сопровождали не как-то, а с соблюдением всех правил безопасности. Стоило машине с генеральным директором остановиться возле какого-то здания, куда он собирался войти, как тотчас же один из охранников бежал вперед и проверял, свободен ли и чист путь. Только после этого Барсуков выходил из машины, но и в этот момент еще один или два человека «страховали» его на тротуаре. Таким образом, где бы ни появлялся Барсуков, он шел как бы по своеобразному коридору, со всех сторон защищенный бдительными охранниками.
Щелкунчику удалось всмотреться в этих охранников, и он понял, что это — настоящие профессионалы. Многие крупные московские бизнесмены могли бы позавидовать системе охраны генерального директора синегорского комбината.
«Да, это неспроста, — думал Щелкунчик. — Этот человек знает, сколько он стоит, и понимает свою ценность… Надо полагать, что он побогаче и позначительнее многих в Москве, которые надуваются от собственной важности…»
Охраняли Владилена Серафимовича, наверное, почти как премьер-министра. Сейчас Щелкунчик в полной мере осознал сложность поставленной перед ним задачи.
Он даже начал подумывать о таком приеме убийства, который был ему всегда отвратителен и на который он никогда не шел. Перед киллером всегда маячит искушение не ломать себе голову, не рисковать, а просто-напросто устроить «кровавый коктейль»…