Страшное щемящее чувство поселилось в сердце дракона. Он чувствовал, что его друзья в опасности. То, что происходило с Лизой в последнее время его тревожило, но то, что случилось сейчас напугало по-настоящему. Вещая уже не была Лизой! А что, если это трансформация и она неизбежна?! Что, если легенды лгут и постепенно Лиза превращается в то, что может стать угрозой жизни всему живому?! Что делать тогда?!
Тяжело было на сердце у дракона. То, что он задумал, отправляясь на поиски Сивиллы, теперь осуществить было невозможно. Он хотел отдать свою жизнь взамен жизни принца, чтобы тот мог жить! Это было его право и никто не мог ему в этом помешать. Нужно было всего лишь найти Сивиллу, пройти через черный камень и воскрешенный Файрон прожил бы с Лизой долгую и счастливую жизнь, смог бы отомстить своим врагам и навести порядок в двух королевствах. А он, дракон усмехнулся, он был согласен остаться очередной красивой легендой. Но, боги, как же теперь все запуталось и изменилось! И что теперь делать, где искать Лизу?! На данный момент было ясно только одно — из долины нужно убираться. Дракон присел, затем пружинисто подпрыгнул и, заработав могучими крыльями, стрелой понесся вверх, к звездам.
Глава 41. Атала
Гроза, бушующая на горизонте, наполнила воздух озоном, наэлектризовала и стоящий у открытого окна человек, жадно вдыхал его носом. Прилетевший ветер залюбовался его пепельно-белыми волосами, красивой ухоженной бородкой и правильными чертами лица. Человек был так бледен, что в темноте казалось, лицо его светится. Вспыхнувшая на горизонте молния на мгновение его осветила и ветер в ужасе отшатнулся.
Морщины возле глаз, стрелами поднимающиеся ко лбу, уголки губ, опущенные вертикально вниз и тьма, живущая в глазах, совершенно изменили его облик. Тот, кто в полутьме казался благородным правителем, на свету выглядел как самый злобный колдун. Тьма сжирала его естество и Валда это знал. Но пути назад уже не было.
Сначала он думал, что два ученика — светлый и темный будут поддерживать баланс сил и свяжут его с обеими сторонами. Но он ошибся. Первый, светлый маг Сирус, его любимый ученик, оказался предателем. Иногда, просыпаясь среди ночи в холодном поту и еще слыша в ушах зов демонов из своего страшного сна, он жалел, очень жалел, что поддался порыву и убил мальчишку. Каким-то абсолютно непостижимым для него образом, Сирус сдерживал демонов, не давал им жрать его душу. А еще тогда он был способен любить и любил Сируса, как своего сына.
Сирус предал его гораздо раньше того момента, когда поднял против своего учителя посох. Гораздо раньше. Как раз в тот момент, как первый раз увидел ту голую девку, будь она проклята! И Валда уловил! Снова почувствовал то же, что и когда смотрел на Арибелу, но только в другом человеке. Сирус влюбился!
Валда горько усмехнулся. Мальчишка думал, что он не видел его жалкие попытки облегчить страдания девушки. Глупец, он был не в состоянии понять, какое опасное существо везут они в клетке! Та, что казалось всего лишь красивой девкой, осознав свою силу, могла с легкостью уничтожить их всех!..
Гирбо сразу поверил своему учителю, но был от рождения тупее Сируса и как следствие, менее способен. Но в нем было то, что привлекло Валду. Редкое сочетание: драконья кровь и отсутствие страха перед темной стороной. Обычно люди с драконьей кровью, никогда не связывались с тьмой, но этого мальчика что-то изменило. Маг нашел его в брошенной хижине черного колдуна. Тощего, грязного, умирающего, с руками, покусанными крысами. На столе посередине единственной комнаты, стоял кувшин с молоком, лежала буханка хлеба и кусок сыра. Мальчику тогда было лет пять, не больше.
Цепи, которыми он был прикован за руки, были такой длины, чтобы он не мог достать до еды самую малость. Мальчишка съел все лохмотья, в которые был одет и на грязном теле бледнели пентаграммы, вырезанные на коже. Когда Валда его осматривал, тот уже умирал и никак не реагировал на прикосновение. Белый маг вдруг с удивлением осознал, что следы на руках вовсе не от крысиных зубов. Это сделал сам мальчик.
Сначала он пытался перегрызть себе запястья, чтобы освободиться от цепей. А когда понял, что не может перегрызть кость, начал поедать свою плоть. Пентаграммы на теле делали свое дело и раны, нанесенные зубами, затягивались очень быстро. Так быстро, чтобы ребенок не смог умереть от ран или потери крови. Тот, кто это сделал, знал толк в пытках.
С той поры утекло много воды и Валду давно перестали волновать такие вещи. Более того, он даже стал ощущать наслаждение от вида чужих мучений…
Поток мыслей прервал стук в дверь.