Поворот ключа в замке. Хлопок входной двери. Она снимает в прихожей свою куртку. Её щеки раскраснелись от того, что на улице похолодало. Она такая настоящая и естественная в этот момент, что я не могу отказать себе в удовольствии прикоснуться к ней. Я прикасаюсь к ней и помогаю раздеться.
- У тебя такие холодные руки, - произношу я, сжимая её ладони. И мне хочется согреть её. Наполнить каждую клеточку её тела теплом. Я поднимаю её на руки и несу в комнату.
- Не надо, - слегка сопротивляется она, - я боюсь высоты.
- Не бойся, - отвечаю я, - я могу тебя удержать.
Мои слова не успокаивают её, но она уже не сопротивляется. Не бойся, родная, я не уроню тебя. Я доставлю тебя в комнату в целости и сохранности. Толкнув дверь локтём, я вхожу. Аккуратно ставлю её на пол. Её сердце по-прежнему тревожно бьётся. В моём пульсе, когда касаюсь её запястий своими. В моём взгляде, когда смотрю в её глаза. Её губы слегка приоткрыты. Это манит. Это пленяет. Это сковывает.
- Можно я тебя поцелую? – спрашиваю я, наклонившись к её уху.
Она кивает. И немного дрожит. Я слабо прикусываю её мочку уха, после чего оставляю цепочку поцелуев на её шее и лице по направлению к губам. Мои руки ласково танцуют на её предплечьях. Дрожь её тела передаётся и мне, через тактильные ощущения и подушечки пальцев. Я целую её, резко и порывисто. Она издаёт тихий стон и прикусывает мою губу. Я сорвался с цепи. Я не сдержан. Я держу её за запястья и резко прижимаю к стене, не переставая целовать. Она порывиста. Она сама страсть. Вырвавшись из моих объятий, она толкает меня к шкафу. Я ударюсь спиной. Пригвоздив моё тело своими руками, собой, она продолжает порывисто меня целовать. Мы кружимся в этом безумном танце, поддавшись страсти, сбивая всё на своём пути, не замечая ничего вокруг. Я прижал её. Она прижала меня. Снова я. Снова она. Даже если мир сейчас разрушится, мы не заметим этого.
Мы оказываемся у входа в ванную комнату, она толкает меня к двери. Дверь не выдерживает натиска, мы влетаем в помещение, спотыкаемся и падаем в ванну, наполненную водой. Прямо в одежде. Миллиарды серебряных брызг. Лужи воды на полу. Мокрые волосы, промокшая до нитки одежда. Она смотрит на меня, на себя, снова на меня. И смеётся. Я смеюсь вместе с ней. Страсти как не бывало. Мы словно двое безумцев, сидим в мокрой одежде в ванной и смеёмся. Смеёмся до слёз. Так, что забываем, как дышать. Выровняв дыхание, я встаю, опираясь о край ванной, и наступаю на пол. Я протягиваю ей руку, которую она охотно сжимает в своей ладони. В её глазах проскальзывает озорной чертёнок. Она хитро улыбается. И резко тянет меня за руку на себя. Я снова падаю. Тысячи серебристых брызг. Её звонкий смех. И детское ощущение счастья.
Когда мы окончательно успокоились, я выбираюсь из ванной и помогаю выбраться ей. Мы снимаем друг с друга одежду и кутаемся в махровые халаты. Спешка. Уборка. Смех.
Закончив с уборкой, мы расположились на ковре в гостиной, пили чай, делились новостями.
- Знаешь, - произношу я, - говорят, что скоро выпадет снег. Может, пойдём кататься на санках, когда это произойдёт?
- Ну-у-у, - протянула она, - мы ведь уже не маленькие дети.
- Какая разница? – я подмигиваю ей, - Мне кажется, это было бы весело.
- В принципе, ты прав, - соглашается она, улыбаясь.
Вскоре пришло время спать. Она расстилает постель. Сегодня я хочу просто уснуть рядом с ней. И обнимать её. Мы кутаемся в плед. Мы заговорщики. Мы счастливые. Мы обнимаемся. И засыпаем.
Прошла неделя. Однажды утром мы проснулись и увидели за окном, что мир заволокло белым покрывалом снега. Вот и настало время воплотить в жизнь наши планы. Недалеко от города есть лес с довольно разнообразным рельефом, в котором зимой все прокладывают себе дорогу на лыжах или катаются на санках. Поскольку я всё ещё не комфортно чувствую в местах массового скопления людей, мы решили воздержаться от посещения "горки" и вместо этого совершить прогулку на лыжах. Это всё же даёт больше личного пространства. К тому же, на балконе я нашёл две пары старых лыж. Выходные мы провели в лесу, катаясь на лыжах. Мы вернулись домой, промокшие до нитки, но вполне довольные. Я целую её в нос. Мы уставшие. Мы весёлые. Кажется, я никогда прежде не был настолько счастлив.
***
Ночь плотными шторами падает на окружающую меня действительность. Лишь звёзды своим светом разрывают полотно иссиня-чёрного неба. Моргают. До невозможности хитрые.
Я стою на скалистом обрыве. Далеко внизу серебристое море плещется о берег. Рядом со мной она. Моя Куколка. Улыбается. Игривая. Нереальная. Ветер треплет края её длинной фатиновой юбки. Невесомой. Она ступает рядом. Пускается в танец. Кружится. Кружится. Кружится. На краю. На обрыве. Я хочу протянуть к ней руку, но не решаюсь. Она больше не моя. Чужая. Её танец стремителен, прекрасен и опасен. Словно по лезвию бритвы.
В какой-то момент земля под её босыми ногами обрывается. Но она продолжает свой танец и срывается вниз. Я кричу. Бросаюсь к ней и тяну свои руки на встречу её ладоням. Наши пальцы встречаются. Я срываюсь вслед за ней. И падаю. Падаю. Падаю. Ветер шумит в ушах. Кровь пульсирует в венах и артериях. Я больше не боюсь.
Она улыбается. Скорбь и эйфория в одном флаконе. Её руки находят моё лицо, её пальцы запутываются в моих волосах. Она прижимает меня к себе. Губы находят губы. Жадный поцелуй. Холодный. Горячий. Последний.
В какой-то момент она отпрянула от меня. Оттолкнула.
- Ты свободен, - шепчет она, - я тебя отпускаю.
***
Я вздрагиваю и просыпаюсь. Рядом со мной, обвивая моё тело руками, спит любимая. Живая. Настоящая. Другая. Я наклоняюсь и целую её волосы. Теперь всё будет хорошо.
Спасибо, Кукла. И прощай…