— Я скоро вернусь, — тихо повторяет он.
А потом он уходит.
Я лежу в тишине дома, ожидая, когда закроется входная дверь. За то время, что сердце в моей груди отстучало шестьдесят раз, он уже покинул дом. А я пялюсь в потолок. Думая об Армане. И вопросах в моей голове. Желание узнать больше об Алексее и эмоции, которые я чувствую, поднимаются на поверхность во время моего ожидания.
Прежде чем я успеваю по-настоящему задаться вопросом, что я делаю, я иду по коридору в его кабинет. Я знаю, что у него там есть алкоголь. Я говорю себе, что именно это я и ищу.
Я слышу, как Магда спускается на кухню, а Франко нигде нет. Дверь открыта. Все экраны выключены. И я вхожу внутрь.
Его запах все еще витает в воздухе. Большой дубовый стол сильно потерт, перечеркнут линиями, которые рассказывают историю о том, кто этот человек. Похоже, он был его постоянным спутником на протяжении многих лет.
Я сажусь в кресло и смотрю на ящики. Все они заперты. Одна из немногих вещей, которая не представляет для меня препятствий. У меня был хороший учитель. Друг. Давнее лицо, о котором я иногда думаю, но притворяюсь, что его не существует.
Потому что так проще. Легче умереть, зная, что никому нет до этого дела.
Я достаю заколку из прически и принимаюсь за первый ящик. Не требуется много времени, чтобы навык вернулся ко мне, как будто это было только вчера. Когда я была еще ребенком на улице. Всегда в поисках очередной порции еды. Моему следующему отвращению к тому бездонному колодцу боли внутри меня.
В ящике нет ничего, кроме черного блокнота и нескольких ручек. Адреса, имена и самодельный гроссбух с аккуратными каракулями на чистых страницах. Я кладу его обратно и двигаюсь к большому ящику. Тому, что внизу. Ящик для папок.
Он открывается. Сердце в моей груди снова бьется. Сильнее.
Внутри всего два файла. Две папки в коричневой бумаге.
Мои пальцы не решаются прикоснуться к ним, но мой мозг требует ответов. Поэтому я забираю их. Ни та, ни другая не подписаны. Нет никаких пометок там, где они должны быть. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на дверь и открываю первую.
То, что обнаруживаю там, хуже, чем ожидала. Больше, чем я могу выдержать.
Страницы моей жизни. Краткое изложение моего существования в нескольких тупых главах. Свидетельство о рождении, медицинская карта. Но хуже всего, то, что здесь фотографии моей семьи. Информация о моей матери и моих братьях и сестрах. Газетные записи напечатаны черным по белому. А потом небрежные заметки сотрудника, который передал бы меня любому, кто меня возьмет на воспитание.
Я продолжаю листать страницы. Улавливаю только слова и фрагменты предложений, когда они сталкиваются с образами в истории моей жизни.
Убиты. Трагедия. Дети. Монстр.
Исчез.
Затем идут фотографии. Мое дыхание сбивается. Я не могу дышать.
Эта маленькая девочка. Это не я. Я ее не знаю. Это не я.
Эти лица. Четыре ангела. Нимб из волос моей матери в ванне, ее открытые глаза и единственная улыбка, которую я когда-либо видела на ее лице. Мои губы поют слова, пока я рассматриваю фотографии, о существовании которых даже не подозревала. Ангелы по утрам.
Место преступления.
Мои глаза то открываются, то закрываются, а тело раскачивается взад-вперед в кресле. Шаги движутся в такт ритму в моей голове.
Приглушенные слова. Проклятие.
А потом рука, протянутая, чтобы отобрать то, что не принадлежит ему.
Я цепляюсь за папки, а он тянет на себя. Бумага рвется, и куски моей жизни дождем падают на пол. Я стою на коленях и ползаю вокруг в отчаянной попытке скрыть их. Он не заслуживает того, чтобы это видеть. Он не заслуживает того, чтобы знать такие вещи. И я не хочу вспоминать.
Я тянусь за фотографией как раз в тот момент, когда сильная рука обнимает меня за талию. Но это неправильно. Все это неправильно.
Это не моя мама в ванной. Это кто-то другой. Другая женщина в другой ванне.
И там кровь. Так много крови. Мутная красная вода и лицо, которое я не узнаю. Фотографию выхватывают у меня из рук, прежде чем я успеваю что-то понять.
— Дыши. — Слышу я сквозь туман своего замешательства.
Моя грудь тяжело вздымается. Оказываясь глубоко в тисках панической атаки. То, чего я не испытывала с тех пор, как была ребенком.
В моих легких нет воздуха. Я хватаюсь за горло, а он держит меня за руки.
— Ш-ш-ш, ш-ш-ш ... — Эти слова он шепчет мне на ухо, когда его рука гладит меня по спине.