Я встречаюсь взглядом с отцом и киваю в знак согласия. — Потому что он как маленькая сучонка.
Его ответ сочится таким же ядом.
— Надеюсь, ты уверен. — Он хлопает Николая по спине и гордо улыбается ему. — Потому что я не послал бы своего единственного сына в бой за тебя, не говоря уже о твоей никчемной жене-шлюхе.
То, что происходит дальше, - так это полная потеря моего самообладания. Я привык к оскорблениям, которые он мне наносит. Но Талия - совсем другое дело.
Я не понимаю, что происходит, пока Виктор не отрывает меня от себя и не успокаивает. Николай помогает Сергею подняться на ноги, и он выплевывает окровавленный зуб на пол, глядя на меня. Его палец дрожит, когда он указывает в мою сторону.
— Я покончу с ним, Виктор, — рычит он. — С меня хватит. Я не хочу больше видеть его здесь.
— Вы правы, — спокойно заявляет Виктор. — С меня хватит. Всем выйти.
Оставшиеся Воры выходят из комнаты, оставляя только Виктора и меня с одной стороны, и Николая и Сергея с другой.
Когда дверь закрывается и в комнате воцаряется тишина, взгляд Виктора скользит по Сергею. И хотя он всегда сохранял хладнокровие, сейчас его отвращение очевидно. И хотя этого не должно быть, поскольку Виктор всегда был предан мне, это становится неожиданностью.
Я перешел черту, ударив Сергея на деловой встрече. Подстрекал его перед всеми остальными Ворами. Но в данный момент ясно, что Виктор хочет поговорить не со мной.
— Скажи мне, что ты делаешь для этого братства, — говорит он Сергею.
Взгляд моего отца перемещается на него, и он отвечает.
— Все, что от меня требуется. Я верен только Ворам.
— Правильно, делаешь то, что от тебя просят, — отвечает Виктор. — Но ты не верен Ворам. Ты не верен кодексу, по которому мы живем.
У Сергея хватает здравого смысла держать рот на замке, пока Виктор продолжает.
— Ты не ценишь семью. А разве это не одна из наших самых важных ценностей?
— Я действительно ценю своего сына, — отвечает мой отец.
— Ах, да. — Виктор переводит взгляд с Николая на меня. — Но у тебя двое сыновей. Тот, от которого ты отказался и от которого отрекся. И оставил меня, чтобы взять на себя роль отца в его жизни. Это так ты чтишь свою семью?
В комнате воцаряется тишина, и я не могу встретиться взглядом с отцом. Его позор.
Мы не говорим об этом. Никогда.
Даже когда я объяснил Виктору свою ситуацию и был принят в братство, мы не говорили об этом. Мы все были в курсе ситуации, но этой темы избегали. До сих пор.
И мне ясно, что я не единственный, кто хочет, чтобы это оставалось недосказанным.
— А что насчет твоей жены? — Виктор продолжает: — А что с ней? Ты выставил ее на посмешище на всеобщее обозрение. Приводил своих любовниц в свой собственный дом. Спал в своей супружеской постели? А потом вышвырнул ее на улицу вместе с твоим сыном.
У меня болят виски. И я хочу, чтобы Виктор остановился. Но он - пахан. Ни я, ни Сергей не осмелились бы сейчас его расспрашивать. Я знаю, что все это правда. И разговор о них не нарушит разделяющую нас пропасть. Но Виктор, похоже, считает, что это необходимо.
И поскольку он мне как отец, я доверяю его суждениям.
— Теперь ты приходишь на мое собрание и издеваешься над Лешенькой у всех навиду? Оскорбляешь его жену в присутствии братьев? Ты осознаешь последствия таких действий. И если бы это был кто-то другой, ты бы этого не сделал.
Это правда, что мой отец знает о последствиях. Вот почему он остается непримиримым, когда встречается со мной взглядом. Он осознает, что теперь этого не избежать. И единственное, что у него осталось, - это его гордость, которой он не пожертвует ни за что.
— Он дефектный, — отвечает Сергей. — Ничего не стоит. Он мне не сын.
Виктор достает телефон и набирает сообщение одному из своих солдат, в комнате тихо, пока мы ждем, что произойдет дальше. Через несколько мгновений появляется Боевик с ножницами и передает их Виктору.
— Николай, — говорит Виктор. — Окажи мне честь.
Николай бросает взгляд на Сергея и получает его одобрительный кивок. Затем он берет ножницы у Виктора и тянется к его руке.
— Нет, — останавливает его Виктор. — Только не пальцы.
Сергей пытается скрыть страх на лице, но он есть. Он молча встречает взгляд Виктора, ожидая наказания. Даже я не дышу, и я знаю, что Николай тоже не дышит.
— Ухо.. — говорит Виктор.
В комнате тихо. На долгое мгновение. Но Николай больше не медлит, а Сергей не протестует.
Я наблюдаю, как мой отец пытается стойко выдержать, пока Николай отрезает ему ухо. Это длится не очень долго. Подобно трусу, каким он, по сути, и является, он падает от боли на колени. Я испытываю небольшой укол сожаления о Николае. Это, безусловно, вбьет клин между ними, как и предполагал Виктор.