Она встречается со мной взглядом, и на ее лице ничего нет. Никаких эмоций. Вообще никакого выражения.
— Я не хочу тебя.
Она могла бы сказать мне все, что угодно. Абсолютно. За исключением этих слов.
Эффект мгновенный, и я не могу сдержать искренних эмоций на своем лице. Я отодвигаюсь от нее, и она вздрагивает. Ее рука тянется ко мне, но уже слишком поздно. Я уже ухожу.
Я спускаюсь вниз и запираюсь в спортзале со свежей бутылкой коньяка. Я беру сумку, направляя свою агрессию на боксерскую грушу. Но это не усмиряет чувства внутри меня.
Как и выпивка, на этот раз.
И когда я смотрю в зеркало, я слышу голос моего отца.
Он неполноценен. И я не хочу его. Я не хочу никого из вас.
За все дни моей жизни я никогда не забуду пустого выражения на лице моей матери, когда он выгнал нас. И теперь, когда я смотрю в зеркало, оттуда на меня смотрит лицо с тем же пустым выражением.
Я попытался исправить то, что сделал. Мелками, бумагой и подарками, которые обещали ей вещи, которые я не мог дать ей в возрасте десяти лет. Но когда-нибудь смог бы дать.
У меня не было такой возможности.
Мне не нужны твои подарки, Лешка. Мне от тебя ничего не нужно. Ты - мой самый большой позор.
Мой кулак врезается в зеркало. Снова и снова. Кровь, льющаяся по моей руке, только напоминает мне о ней. О том дне. О последнем подарке, который я пытался ей сделать. Том, что она отвергла. А потом полностью ушла из моей жизни.
Дверь открывается, и когда я поднимаю глаза, то не удивляюсь, что там стоит Франко. Он всегда наблюдает за мной. Присматривает за мной.
Понятия не имею, почему.
Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить его преданность, кроме того, что заплатил его долги в обмен на работу. И теперь я тот, которому он служит верой и правдой. Каждый день он рядом со мной. Присматривает за мной.
Он вздыхает при виде открывшегося перед ним зрелища, хотя это не шокирует его. Это не первый раз, когда мой характер берет верх надо мной. В первый раз воспоминания вернулись.
Но на этот раз все еще хуже. Потому что это касается ее.
Франко закрывает за собой дверь и достает аптечку из шкафчика у двери. Я смотрю затуманенными глазами, как он зашивает меня, а затем помогает мне, пока я спотыкаюсь, подняться в свою комнату, где я отключаюсь. Отключаюсь, как только моя голова касается подушки.
Теплая рука скользит по моей руке, пробуждая меня ото сна.
Когда я открываю глаза, я не уверен, ангела или дьявола я вижу.
— Ты ранен, — говорит она, проводя пальцами по швам на моей распухшей руке.
Я притягиваю ее ближе, обнимаю за талию и прижимаю ее тело к своему.
— Что ты делаешь в моей постели?
— Я не хочу спать сегодня одна, — говорит она.
Ее глаза закрываются, как будто ей больно это признавать. Я хорошо знаю это чувство.
Она все еще сердится на меня, а я на нее. Но мне нужно быть внутри нее. Мне нужно, чтобы она…
Она мне просто нужна.
Это меня сильно задевает. И я сглатываю. Мои пальцы поднимаются, чтобы коснуться ее лица.
— Ты моя жена, — говорю я ей. — Тебе не следует разговаривать с Николаем если меня нет рядом. Тебе вообще не следует с ним разговаривать.
Она смотрит на меня, и моя надежда, что эти слова послужат объяснением моего поведения, быстро рассеивается.
Ее глаза остекленели. Она слишком уязвимая. И мягкая.
— Ты позволил ему прикоснуться ко мне, — шепчет она. — Ты не защитил меня от него. Как и твоя звезда, тоже не защитила меня, а ты обещал.
Моя рука дрожит от силы моего гнева, когда я изучаю ее, переваривая ее слова.
— Николай прикасался к тебе?
— Нет. — Она моргает, глядя на меня. — Это был Дмитрий.
Я уверен, что неправильно ее понял. Как-то неправильно истолковал движения ее губ. Но, осматривая ее, я понимаю, что это не так.
Дмитрий-русский, но он не вор. В лучшем случае его можно было считать только помощником. Ему нечего было делать на этой вечеринке. Я знаю о нем только из имеющихся у меня сведений, которые нарыл, когда искал Талию. Но мне нужно, чтобы она это подтвердила. Подтвердила то, что я считаю правдой.
— Он продал тебя.
Ее пальцы впиваются в мои руки, цепляясь за меня.
— Я думала, что он был моим паренем, — признается она. — Я думала… и ты обещал, что защитишь меня.
Слова замирают, и остается только ее боль. Она трогает мое имя. Вспарывает меня своими словами. Моей неудачей.
— Расскажи мне, что он сделал. На вечеринке.
— Он нашел меня в ванной, — отвечает она. — Он сказал, что заберет меня и отдаст Арману. Скоро.
Я не в силах сдержать ярость. Я держу ее слишком крепко, но она не протестует. Она не произносит ни слова, даже когда я перевожу дыхание и успокаиваюсь.