Она увидит меня насквозь. Она, как всегда, скажет мне горькую правду. Что Алексей меня не любит и никогда не полюбит. Что я была глупа, позволив себе носить его ребенка.
Она будет судить меня.
И как бы я ни любила Мак, я не могу справиться с этим прямо сейчас.
Пока я погружаюсь в эти мысли, в коридоре закрывается дверь, и я слишком поздно понимаю, что Саша идет в мою сторону.
Я закрываю дверь и сажусь на кровать, надеясь, что она меня не увидела. Но я знаю, что она меня заметила.
И не проходит и минуты, как дверь со скрипом открывается.
Ее глаза расширяются, когда она видит меня. И вся моя защита возвращается, готовясь к битве.
— Талия?
Я ничего не отвечаю. У меня пересыхает во рту и кружится голова. Я чувствую, что она видит все неправильные и плохие стороны меня. Все, что случилось, пока меня не было. И теперь я понимаю, почему с Алексеем я с самого начала чувствовала себя в безопасности. Потому что он не знал меня раньше.
Но Саша знала. И она видит, что я уже не та, что прежде. Что я сломлена, повреждена и... неправильна.
— Ты помнишь меня? — спрашивает она.
Мое сердце бьется слишком быстро. Слишком громко. Мои ладони липкие. И воспоминания крутятся в моем мозгу. Мои последние дни в клубе. Как я была счастлива, когда Дмитрий пришел ко мне. Как я была взволнована нашим пребыванием в Мексике.
Я не хочу вспоминать. А она возрождает воспоминания. Эта девушка, которая когда-то знала меня.
— Конечно, я тебя помню, — огрызаюсь я. — Я еще пока в своем уме.
— Все думают, что ты мертва, — говорит она. — Тебе ведь это известно, верно?
Я хочу сказать ей, что я мертва. Что для всех, кто знал меня в моей прежней жизни, я больше не существую. Но я этого не делаю. Я не могу вымолвить ни слова. Я не могу перестать думать о Мак. Потому что я знаю, что она тоже думает о ней. Я вижу это по ее глазам. Это разрывает меня на части. Я хочу спросить ее о стольких вещах. Я хочу спросить, действительно ли Мак счастлива. Ненавидит ли она меня. Но я этого не делаю.
Я пожимаю плечами. Вот и все. Это все, что я делаю.
— Ты понимаешь, что произошло с Мак? — спрашивает она меня. — Она была не в себе из-за всей этой ситуации в течение нескольких месяцев. Ты хоть представляешь, через что она прошла, пытаясь вернуть тебя?
Чувство вины давит на меня тяжелым грузом. Но еще слишком рано. Я не могу сейчас с этим справиться. Я не готова снова столкнуться с этой частью своей жизни.
— Я не хочу туда возвращаться.
— Хорошо,… — вздыхает она. — Но разве ты не можешь ей просто позвонить? Дать ей знать, что с тобой все в порядке?
— Она не поймет, — пытаюсь объяснить я. — Мак никогда не понимала. Она захочет вернуть девушку, которую потеряла. Но я больше не та девушка. Я никогда больше не буду ею.
— Значит, ты просто позволишь ей думать, что ты мертва? — спрашивает она. — Она была твоей лучшей подругой.
Верно, была. И я забочусь о ней. Знаю, что мои действия говорят об обратном. Что Саша не сможет этого понять. Но как я могу это объяснить, если я сама этого не понимаю?
— Я собираюсь сказать ей, — говорит она. — Она и моя подруга тоже. И я не могу позволить ей продолжать думать, что ты мертва, когда это не так. Это неправильно.
— Делай, что должна, — отвечаю я.
Саша отступает к двери, и я слегка вздыхаю, видя, как она отступает. Видя, как мое прошлое отходит и сохраняет мой безопасный маленький пузырь, где настоящее не может столкнуться с ним.
— Тебе здесь хорошо? — спрашивает она. — Ты в безопасности?
— Да. Алексей очень добр ко мне. Я не хочу оставлять его.
— Хорошо, — отвечает она. — Но тебе дать мой номер? На всякий случай?
Качаю головой.
И она выходит за дверь.
Глава 40
Алексей
Ронан залатан и официально идет на поправку.
С ним все будет в порядке, говорит нам доктор. Она на окладе у Воров, и ее услуги доступны только нам. Что означает работу поздно ночью и иногда в самых неожиданных местах. Но она одна из лучших.
Эти услуги обычно не распространяются и на наш ирландский альянс. Особенно не на того человека, который в недалеком прошлом взял на себя смелость стрелять в нас с Франко.
Он все еще слегка бредит, когда действие лекарств проходит, но он понимает достаточно, чтобы сказать связно то, что хочет мне сказать.
— Спасибо, — говорит он мне. — Я знаю, что не заслуживаю от тебя такой доброты.
— Можешь поблагодарить свою девушку, — отвечаю я.
Я никогда не мог смотреть, как плачет женщина. Его женщина очень любит его. И это возвращает ему немного уважения, которое он растерял, по крайней мере, с моей стороны. Но ничто в этой жизни не дается бесплатно, и мы с Ронаном знаем об этом.