— Нет, — говорю я ему. — Время пришло. Сейчас.
— Сейчас? — пискнул он.
— Да, сейчас, — рычу я. — Помоги мне, пожалуйста.
— Верно. — Он начинает двигаться, приближаясь ко мне, как будто не имеет ни малейшего представления, что делать. Что, скорее всего, недалеко от правды.
— Просто отведи меня в... угг…— Я согнулась пополам от боли и схватки. — Отвези меня в больницу.
Конор сажает меня в машину и спрашивает, что еще нам нужно взять с собой. Но я не знаю. Потому что я ничего не упаковала. У меня почти ничего нет.
— Просто отвези меня уже, — стону я.
Что он и делает. Он ведет машину как сумасшедший, что только усугубляет ситуацию. Но я потею, вцепившись в дверную ручку и пытаясь дышать через боль.
Что-то не так.
Я нутром это чувствую.
Все происходит слишком быстро. Боль слишком сильная. Этот ребенок сейчас родится.
— Не знаю, доберусь ли я туда, — говорю я Конору.
— Ты должна, — кричит он. — Я не умею принимать роды.
— Съезжай на обочину! — кричу уже я на него. — И вызывай «скорую».
Что он и делает. И пока он разговаривает по телефону, я занимаюсь тем, что рожаю на заднем сиденье машины.
— Мне нужна твоя помощь! — ору я. — О Боже Милостивый.
Конор подходит, чтобы помочь мне, и чуть не падает в обморок, когда видит головку ребенка.
— Просто дыши, — говорит он мне.
— Я, блядь, дышу.
Я выгибаюсь назад от боли, когда схватки становятся сильными и учащаются. И это происходит. Еще три толчка, и мой ребенок наконец появляется на свет. На заднем сиденье машины, в центре Бостона.
Скорая помощь прибывает как раз вовремя. И парамедики быстро переносят меня и ребенка на носилки. Все вокруг нас в хаосе, но я могу только смотреть на него, когда они передают его в мои объятия.
Он так похож на своего отца.
Я плачу. Я в шоке. И я влюблена.
Они начинают закрывать двери, а Конор все еще снаружи, выглядит потерянным и психологически травмированным.
— Ты поедешь со мной, — говорю я ему.
— Что? — он, кажется, в ужасе от этой мысли. — Нет.
— Да.
Он едет.
Я хватаю его за руку, когда они начинают проверять наши жизненные показатели.
— Ты должен позвонить ему.
— Лаклэну?
— Алексею. Ты должен позвонить Алексею.
Он растерянно моргает.
— Сейчас.
— Ладно, ладно. Я уже звоню ему. Что сказать ему?
— Просто скажи ему, что он нужен мне здесь. Пожалуйста.
А потом они везут меня в больницу.
Глава 53
Алексей
Я смутно осознаю, что кто-то пытается разбудить меня, но игнорирую руку на своем плече и держу глаза закрытыми.
Когда они закрыты, я могу видеть сны о ней. Я могу на короткое время забыть, что это не реально.
Но рука на моем плече становится более настойчивой. Когда я моргаю и вижу Николая, я отталкиваю его. Он не выходил из моего дома последние три дня, и он действует мне на нервы.
Вот о чем я думаю, когда на мое лицо льется струя ледяной воды, а затем следует смачная пощечина. Я уже отодвигаю стул, готовясь убить своего сводного брата раз и навсегда, когда встречаю сердитый взгляд Магды.
— Возьми себя в руки, — требует она. — И выпей это, это тебе понадобится.
Я смотрю на кофе в ее руках и вместо этого пытаюсь дотянуться до своего коньяка. Но она хватает бутылку и швыряет ее в стену, разбивая вдребезги.
— Магда.
— Нет. — Она протягивает мне чашку, и я никогда не видел ее такой безумной. — У меня для тебя новость, Алешка. Но сначала ты должен взять себя в руки. Ты очень плохо выглядишь.
Я не знаю, какие еще новости у нее могут быть, но, когда Магда настаивает, я знаю, что с этим не поспоришь. Поэтому я пью кофе, пока они оба наблюдают за мной. Закончив, я ставлю чашку, и Магда протягивает мне куртку.
— Я расскажу тебе в машине. Мы должны идти, сейчас же.
— Я не уйду, пока ты мне не скажешь.
— Новости касаются твоей жены, — говорит она.
А затем она выходит из комнаты, заставляя меня следовать за ней и Николаем с чувством сильнейшего раздражения.
— Что там насчет моей жены?
Я пытаюсь схватить ее за руку, но для шестидесятилетней женщины Магда на удивление проворна. Машина уже ждет снаружи, когда они открывают дверь, и мое тело напрягается. Я напряжен.
Николай проскальзывает на водительское сиденье, а я протягиваю руку и останавливаю Магду.
— Скажи мне сейчас.
— Она не умерла, Алешка, — говорит она. — Надежда еще есть.
Меня осеняет, когда я буквально ору Николаю, чтобы он ехал быстрее, причина, по которой они ждали, чтобы сообщить мне новости.