А потом рука, протянутая, чтобы отобрать то, что не принадлежит ему.
Я цепляюсь за папки, а он тянет на себя. Бумага рвется, и куски моей жизни дождем падают на пол. Я стою на коленях и ползаю вокруг в отчаянной попытке скрыть их. Он не заслуживает того, чтобы это видеть. Он не заслуживает того, чтобы знать такие вещи. И я не хочу вспоминать.
Я тянусь за фотографией как раз в тот момент, когда сильная рука обнимает меня за талию. Но это неправильно. Все это неправильно.
Это не моя мама в ванной. Это кто-то другой. Другая женщина в другой ванне.
И там кровь. Так много крови. Мутная красная вода и лицо, которое я не узнаю. Фотографию выхватывают у меня из рук, прежде чем я успеваю что-то понять.
— Дыши. — Слышу я сквозь туман своего замешательства.
Моя грудь тяжело вздымается. Оказываясь глубоко в тисках панической атаки. То, чего я не испытывала с тех пор, как была ребенком.
В моих легких нет воздуха. Я хватаюсь за горло, а он держит меня за руки.
— Ш-ш-ш, ш-ш-ш ... — Эти слова он шепчет мне на ухо, когда его рука гладит меня по спине.
Приступ проходит вместе с успокаивающим приливом его голоса. Я открываю глаза и встречаюсь с его взглядом. И что-то еще возвращается, когда я отскакиваю от него.
Гнев.
Мои губы дрожат, когда я говорю.
— Вот почему ты взял меня в жены.
Это единственное предложение, которое мне удается произнести. Но оно означает слишком многое. И вина и стыд в его глазах не оставляют сомнений в ответе.
Он никогда не сможет полюбить меня. Потому что я повреждена безвозвратно. И он хотел жену только номинально. Я не хочу его, говорю я себе. Я ничего этого не хочу.
— Ты не имел права копаться в моем прошлом! — кричу я. — Ты ничего обо мне не знаешь!
— Я знаю о тебе все, — отвечает он.
— Я ненавижу тебя! — Я бросаюсь на него, и от неожиданности мы оба кубарем летим на пол. — Я хочу стереть твой знак со своей кожи!
Я хочу причинить ему боль, как он причинил боль мне. Но вместо этого доля секунды и немного удачи дарят мне возможность, в которой я нуждаюсь. На нем наплечная кобура. И пистолет. Я беру его, прежде чем он приходит в себя и отползает в угол комнаты.
Он наблюдает за мной.
И улыбается. Это не обычная улыбка. И она не исчезает, даже когда я приставляю пистолет под подбородок, встречаясь с ним взглядом.
Он подходит ближе. Медленно. Бросая мне вызов взглядом. Бросает мне вызов. Как будто он не верит, что я это сделаю.
Я хочу это сделать. Это то, чего я так долго хотела. Так что я не знаю, почему я замерла. Почему я не могу оторвать от него взгляд и просто нажать на курок.
— Твой ход, Солнышко, — насмехается он надо мной.
Я ничего не отвечаю. И я не могу перестать дрожать. Он придвигается еще ближе. И теперь моя рука дрожит. Наблюдая, как он смотрит на меня недоверчивыми глазами.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — спрашивает он.
Алексей видит нерешительность на моем лице. И он упивается этим. Он подходит слишком близко. Захватывает мои запястья, прежде чем я успеваю что-либо сделать, удерживая меня на месте своим огромным телом. Затем он ложится на меня сверху, прижимая к полу. Радуюсь своей неудаче. Он насмехался надо мной своим взглядом.
— Ты хочешь утонуть, детка? — спрашивает он.
— Нет, — отвечаю я. — Я хочу взлететь.
— Ты же знаешь, я никогда тебя не отпущу, — говорит он мне. — Может быть, мне нужен такой ангел здесь, со мной, а?
— Я ненавижу тебя! — я снова кричу ему в лицо.
Я ничего от него не жду. Но он вздрагивает. Видимая реакция на мои слова, которая доказывает, что он не единственный, у кого есть власть. Я беру это знание на заметку и продолжаю. Я продолжаю выкрикивать эти слова снова и снова. Его рука опускается на мое лицо, и он сильно нажимает, заставляя мои губы сжаться, так что я не могу говорить. Пистолет в его руке ласкает мою щеку и вниз по чувствительной плоти моего горла, мягкой и смертоносной.
— Сделай это, — шепчу я под его рукой.
Он вонзает пистолет в мою плоть, с силой удерживая мою челюсть на месте. На минуту кажется, что он действительно намеревается это сделать. Но вместо этого он хватает меня за волосы свободной рукой и удерживает на месте, целуя.
Это нехорошо. Это вовсе не мило.
Чистая ярость и химия. Он хочет ненавидеть меня прямо сейчас. Я бы ему позволила.
На самом деле, я хочу, чтобы он это сделал.
Но, в конце концов, он решает не делать этого.
И единственный звук в комнате после - его тяжелое дыхание и мои сердитые рыдания. Он видел мою слабость. Он видел мое прошлое. И теперь он думает, что знает меня. Думает, что может использовать меня. Так же, как и Дмитрий. Как это всегда делали все.
— Иди в свою комнату.
Он отодвигается от меня. На его лице все еще читается гнев, когда он собирает фотографии, но он не имеет на это права.
— Я ненавижу тебя! — Я повторяю ему это еще раз.
Его плечи напрягаются, и мое тело дрожит от гнева, который виден в его взгляде, направленном на меня.
— Как и следовало ожидать, — отвечает он. — Потому что я уничтожу то, что от тебя осталось.
Я моргаю. И по моим щекам струятся слезы. Сырость. Я ненавижу, что он заставил меня плакать перед ним. Что он заставил меня чувствовать то, на что не имеет права. Покопался в моем прошлом и моей жизни. Мне нужно подтверждение. Что мои мысли верны. Что мои самые глубокие опасения верны.
Что люди всегда будут меня разочаровывать. И что надежда - самая опасная вещь из всех.
— Ты выбрал меня, — говорю я ему. — Ты выбрал меня из-за всего этого? Ты взял в жены шлюху, потому что знал, что никогда не сможешь полюбить меня.
Его лицо при этом ничего не выражает. Оно лишено боли, которую, как мне показалось, я видела всего несколько минут назад.
— Да, — отвечает он.
Крошечный кусочек покоя, который, как я думала, я нашла в этом святилище, увядает под натиском его слов и превращается в пыль. Мои ноги двигаются, и мой разум повторяет единственные слова, которые сейчас могут принести мне утешение.
Однажды. Одна строчка.
Один ангел.
Глава 17
Алексей
Я нахожусь в спортзале. Пьяный в стельку и с окровавленными костяшками пальцев, когда Магда находит меня. Я встречаюсь с ее испуганным взглядом в зеркале, а мое сердце слишком сильно грохочет в груди.