Только прямо сейчас я хочу наброситься на нее с кулаками. Оттолкнуть ее. Потому что это было бы проще всего сделать.
Но это не те слова, которые слетают с моих губ.
— Кто она такая?
Она моргает, а затем спрашивает: — Кто?
— Женщина в ванной. На фото.
Она быстро оглядывается через плечо и качает головой. Вся доброта исчезла с ее лица в одно мгновение, и вместо этого появилось что-то другое. Яростная защита. Преданность и верность.
— Ты никогда не должна говорить об этой фотографии, — говорит она. — Или этой женщине. Забудь, что ты когда-либо видела это фото.
Я не отвечаю ей. Потому что я не буду давать обещаний, которые не собираюсь выполнять.
— Он избегает меня, — говорю я вместо этого.
Магда кивает, но ничего не объясняет.
— Он был пьян.
Она снова кивает.
И на этом разговор окончен. Она собирается вернуться на свое место, но я останавливаю ее.
— Я хочу посмотреть кое-что в компьютере.
Она колеблется, снова проверяя дверь. Не то чтобы это имело значение. По-моему, у Алексея камеры в каждой комнате дома. Я уверена, что он может видеть, что я делаю, в любое время, когда захочет. Но весь смысл избегания в том, чтобы этого не делать, поэтому я сомневаюсь, что он делает это сейчас.
— Только на несколько минут, — говорит она. — А потом я должна вернуть веревки на место.
Магда освобождает мои руки и настраивает для меня компьютер. Она должна помочь мне добраться до веб-браузера, так как я никогда раньше не пользовалась таким. Как только она дает мне краткие инструкции, она оставляет меня ненадолго, даря мне подобие уединения, которого я желаю, возвращаясь в свое кресло.
Мои пальцы дрожат, когда я нажимаю на клавиши. Мой желудок сжимается, а в горле нарастает спазм.
М-А-К-К-Е-Н-З-И
У-А-Й-Л-Д-Е-Р
Я не ожидаю многого. Я вообще ничего не жду. У нее нет профиля в Facebook. Но у нее есть электронная почта. Но и ей я не собираюсь пользоваться. Я просто хочу ее увидеть. Я просто хочу кое-чего.
У нас так много общего. Сколько я себя помню, Мак всегда была рядом со мной. Она была первой, кто разглядела меня сквозь стены, которые я воздвигла вокруг себя. Она подружилась со мной в приемной семье, а затем взяла на себя заботу обо мне.
А когда мы расстались, и она узнала, чем занимается мой новый приемный отец, она пришла мне на помощь. Она оставила свою теплую постель и уютный дом, чтобы жить со мной на улице. Чтобы мы могли быть вместе. И она научила меня всему, что я знаю о том, как быть несгибаемой.
Нам не обязательно быть кровными родственниками, но мы с ней сестры. Что бы там ни говорили. Единственное тепло, которое я когда-либо чувствовала в своем сердце, было обращено на нее. Она самая крутая, самая безбашенная девчонка, которую я знаю, и я люблю ее.
Я скучаю по ней.
Я так скучаю по ней, что меня тошнит от мысли, что я больше никогда ее не увижу. Но как я могу?
Как я могу после всего смотреть ей в глаза?
Когда она была права во всем. Она была права, полагая, что в каждом человеке уживаются монстры. Я даже представить себе не могу, что с ней сделало мое исчезновение. Насколько сильно это ранило ее. И нечестно возвращаться сейчас, когда я все еще разбита вдребезги. Когда я даже не могу пообещать ей, что хочу дожить до следующего дня.
Все это было бы несправедливо по отношению к ней.
Поэтому я говорю себе, просматривая результаты, что я только ищу подтверждение этим мыслям. Что теперь она счастлива. Это все, что мне нужно знать, и тогда все будет хорошо. Неважно, сколько страданий живет во мне, пока она счастлива, все будет хорошо.
Но то, что я нахожу, ранит больше, чем я ожидаю. И это также то, чего я желала больше всего. Чтобы она двигалась дальше по жизни. Забыла о моем существовании, чтобы не втянуть ее в проблемы, которые она не могла решить для меня, но отчаянно хотела.
Вот ее имя в свадебном реестре. Маккензи Уайлдер и Лаклэн Кроу.
Это имя мне не незнакомо. Он мой старый босс. Человек, который управлял клубом, в котором я работала, когда Дмитрий взял меня на прицел. Я стала легкой мишенью.
И так было всегда.
Вот что опасно в надежде и желании. Полагая, что этот может быть другим. Чтобы этот тоже не причинил тебе вреда. У других людей счастливый конец. У всех, кроме меня. Я просто не была рождена для этого.
Мак - совсем другое дело. Она заслуживает своего «они жили долго и счастливо». Но я не могу этого понять. Почему он? Почему Лаклэн? И как?
Я знаю ответы. В глубине души я знаю, что она искала меня.
И вместо этого она нашла его.
Их фотографий нет. Я хочу увидеть ее лицо. Но я знаю, что прошу слишком многого. Мой хрупкий разум не может с этим справиться. Я хотела бы увидеть ее и поверить, что так или иначе все будет хорошо.
Этого не может быть.
Она никогда не сможет увидеть меня такой. Кем я стала. Она все равно попытается исправить меня. А меня нельзя исправить.
Так будет лучше.
Магда смотрит на меня, и я понимаю, что произнесла эти слова вслух.
— Так лучше, — повторяю я. — Я рада за нее.
Твержу одно и то же снова и снова, когда закрываю компьютер. И это правда.
Поэтому я не знаю, почему мне кажется, что внутри меня что-то умирает.
Глава 19
Талия
Когда Алексей снова приходит ко мне, любое напоминание о том, что произошло между нами, улетучивается. Его лицо спокойно, без эмоций, когда он изучает меня.
— Ты усвоила урок? — интересуется он.
— А ты выучил свой? — отвечаю я.
Он собирается встать и снова уйти, но я останавливаю его.
— Я не могу ничего обещать, — говорю я ему. — Но я постараюсь больше этого не делать.
Он возвращается и садится рядом со мной. Мягкий серый свитер обтягивает его мускулистое тело, и у меня руки чешутся от желания коснуться его. Прикоснуться ко всему его телу. Чтобы он заставил меня забыть.
Его пальцы находят мое лицо, твердые и непреклонные, в то время как его глаза сверлят меня.
— Ты больше ничего не предпримешь, — говорит он мне.
Это не вопрос и не угроза. Просто приказ. Как будто он уверен, что я подчинюсь. У меня нет никаких сомнений в его авторитете. Его власть надо мной абсолютна. Но все равно кажется, что, возможно, у меня тоже есть какая-то сила. Как будто я напоминаю ему о его самой темной ране. Как будто я - та самая соль, которая жжет эту рану и выносит на поверхность всю эту скрытую боль.