Она делает это без колебаний. И как только она оказывается достаточно близко, я притягиваю ее прямо к себе на колени, яростно и собственнически целуя ее перед Катей.
Когда я отрываюсь от ее губ, чтобы глотнуть воздуха, Талия изучает меня, и Катя едва может скрыть свое презрение.
— Ты уже знакома с моей женой? — спрашиваю я ее.
— Нет. — Губы Кати изгибаются в фальшивой улыбке, отточенной за годы тренировок. — По-моему, нет.
Мои руки скользят по телу Талии, притягивая ее ближе ко мне. Это не рассчитанный шаг с моей стороны, а инстинктивный. Прямо сейчас она податлива. Делает то, что я прошу, и играет роль моей жены, как будто она была рождена для этого.
Мне она нравится такой.
Я хочу впитывать каждую секунду этого мгновения, пока оно длится. Прежде чем я неизбежно все испорчу.
Талия протягивает руку и касается моего лица, нежно целуя меня, прежде чем отстраниться.
— Прости, — шепчет она Кате. — Мы не можем держать руки при себе, когда рядом друг с другом. Этап медового месяца.
— Наслаждайся, пока он длится, — отвечает Катя.
— Как раз это я и намерена сделать, — улыбается ей Талия. — И на этой ноте, не будешь ли ты так любезна?..
Катя остается на месте, ее челюсть напряжена, а взгляд горит, когда она смотрит на меня. Желает, чтобы я опровергнул слова своей жены.
— Закрой дверь, когда будешь уходить, — добавляю я.
Она ругает меня по-русски, а потом делает, как я прошу.
Глава 22
Талия
Я не двигаюсь с колен Алексея, когда Катя уходит. Вместо этого я непристойно задираю платье на бедрах и прислоняюсь спиной к его столу, позволяя его глазам обшаривать меня.
Он внимательно наблюдает за мной, ожидая моего следующего шага. Он не понимает моих мотивов. Да и я не хочу их понимать. Но понимая, как сильно эта женщина хотела его, во мне просыпается собственнический инстинкт. Это заставляет меня нуждаться в нем так, как я не должна этого признавать.
Моя рука тянется, чтобы провести по его челюсти. Крепкой и свежевыбритой. Гладкой. Он прекрасен.
Я понимаю, почему она так сильно его хочет.
Но на самом деле меня беспокоит не это.
— Ты хотел заставить ее ревновать, — говорю я.
— Да.
— Потому что ты любил ее, — добавляю я.
— Нет, — отвечает он.
— Врунишка.
Мои губы прижимаются к его губам, и я крепко целую его. Руки Алексея блуждают по моим бедрам до самой задницы. Его горячая ладонь скользит в заднюю часть моих трусиков, чтобы обхватить мою ягодицу, а затем он притягивает меня к своей выпуклости на штанах.
— Ты хочешь трахать меня и при этом думать о ней? — интересуюсь я у него.
— Тебе бы это понравилось, — отвечает он. — А ты бы пошла на это?
— Что это значит?
— Ты воспользуешься любым предлогом, чтобы не чувствовать себя так, как сейчас.
Он прав. Он настолько прав, что это пугает меня. Я чувствую что-то с ним. Что-то большее, чем безрассудное поведение и ненависть к себе.
С ним я чувствую себя... в безопасности. Его дом - мое святилище. Его тело - моя крепость. Он высокий, сильный и опасный. И, как сказала Магда, я верю, что он защитит меня.
Это самое опасное убеждение, которое я когда-либо могла иметь с мужчиной.
Мне нужно перетянуть мяч на свое игровое поле. Мне нужно, чтобы он знал, что я тоже знаю его секреты.
— Именно так сказал бы лицемер. — Я наклоняюсь ближе и шепчу ему в правое ухо. — Лешка.
Он замирает, его руки все еще на моей заднице, его голова откидывается назад, чтобы он мог осмотреть меня. Чтобы расспрашивать меня своими бледно-голубыми глазами.
— Я знаю, — говорю я ему.
— И что ты можешь сказать по этому поводу? — спрашивает он.
Его челюсть напряжена, взгляд жесткий и оценивающий. Я инстинктивно знаю, что этот человек может распознать ложь, если я когда-нибудь осмелюсь ее произнести. Но у меня всегда есть только моя честность, которую я могу ему предложить.
— Мне нравится, — признаюсь я. — Потому что, возможно, это делает нас равными. Может быть, это означает, что мы с тобой против всего мира.
Он слегка расслабляется, и его брови сходятся на переносице. Я удивила его своим ответом. Он ожидал чего-то другого.
Ненависти? Отвращения?
Я не могу этого понять. Но слова Магды звучат в моей голове, громко и ясно.
Вы похожи больше, чем думаете.
— Как тебе удается так хорошо это скрывать? — интересуюсь я. — Как ты читаешь по губам, оставаясь незамеченным?
— Как и любой навык, ты оттачиваешь это по мере его освоения. Через практику.
Я киваю, а он продолжает наблюдать за мной. И объясняет дальше.
— Я не улавливаю всего, что говорят. Я улавливаю кусочки и складываю их в голове. Как мозайку. Все люди разные. Некоторые говорят слишком быстро, некоторые бормочут. Некоторые прикрывают рот или отводят взгляд. Некоторых из них читать очень просто. А некоторых - трудно. Дело не только в чтении по губам. Твое лицо выражает тысячу вещей, которые никогда не произнесут твои губы.
— Что ты имеешь в виду?
Они приподнимает ладонь, чтобы коснуться пальцами моего подбородка. А потом моих бровей. Они скользят по моему лицу, изучая меня так, как он не делал раньше.
— Это тысяча эмоций. То, как твои глаза сужаются и расширяются. Трепет ресниц. Непроизвольное подергивание плечом или тик, о котором ты даже не подозревала. Есть так много эмоций, которые остаются незамеченными, потому что большинство из них привыкли только слушать слова. Но я научился наблюдать. И теперь я вижу все.
В этом есть смысл. То, почему он так наблюдателен. Как он, кажется, предугадывает мои движения еще до того, как я сама их идентифицирую.
— И что ты видишь на моем лице? — с любопытством спрашиваю я.
— Боль, которую ты, будучи слишком гордой, стараешься не показывать.
— Как и сожаление, исходящее от тебя.
— Считаешь? — спрашивает он.
— Ты так много пьешь, потому что жалеешь себя? Или это из-за Кати?
Он не отвечает. Его хватка на мне крепка и неумолима. Я продолжаю давить на него.
— Так вот почему мы женаты только номинально? Чтобы ты мог трахать меня и думать о ней?
Он снова целует меня. На этот раз жестко. Все это время его пальцы расстегивают молнию на моем платье сзади. Освободив материал достаточно, чтобы он мог спихнуть его вниз и прижать мои руки по бокам, позволяя прохладному воздуху коснуться моей груди.