— А как же наши поставки? — спрашивает Сергей.
— Есть много других поставщиков.
— Не с его арсеналом, — усмехается он. — Ты прекрасно это знаешь.
— Тогда мы возьмем на себя его снабжение. Мы сами провернем его операции. Это будет не первый раз, когда мы это делаем.
— То, о чем ты говоришь, значит войну, Лешенька, — отвечает Виктор.
— Значит, мы идем на войну.
Все их взгляды устремлены на меня. Неодобрительный взгляд отца. И даже после всех прошедших лет это сжигает меня. У него все еще есть сила заставить меня чувствовать себя неполноценным в его присутствии. Именно этого он и хочет. Он хочет, чтобы я сомневался в себе. Дрогнул перед этими людьми и тем самым доказал, что я ничего не стою.
Но моя решимость непоколебима в этом вопросе. И это не изменится.
— Идти на войну - это такое простое решение для тебя. — Сергей не пытается скрыть своего презрения ко мне. — Когда за тебя всю грязную работу делают братья.
Я встречаюсь с ним взглядом и выдерживаю его.
— Я тоже Вор. Ты, кажется, забыл.
Его губы изгибаются в усмешке, и Николай подходит, чтобы положить руку ему на плечо, прежде чем он скажет что-то, о чем пожалеет. Это изобличит его и позволит всем остальным узнать его грязную тайну. Что он отец сына, который никогда не будет соответствовать стандартам Николая. Что он - мой отец.
— И я буду первым, кто войдет в дверь, — добавляю я. — Если дело дойдет до войны.
Виктор подходит ко мне и кладет руку мне на плечо, показывая свою поддержку, не говоря ни слова. Это раздражает Сергея, и его глаза задерживаются на этом неприкрытом жесте слишком долго.
То, что его неполноценный сын должен занимать более высокое положение, чем он, в его собственной организации, - это то, с чем он никогда не смирится. Пока он остается капитаном - Авторитетом, - но его ранг никогда не поднимется выше. Я бесценен для Виктора. Это не должно было стать для него неожиданностью. Он установил для меня планку, когда выбросил меня и мою мать на улицу. Когда он определил ход ее судьбы, он также определил и мою.
Мне всегда нужно было доказать свою ценность. Чтобы служить постоянным напоминанием о том, что он сделал. О том, как он ошибался на мой счет. И мне доставляет огромное удовольствие видеть эту уродливую кривую усмешку на его лице каждый раз, когда он смотрит в мою сторону.
— Я не верю, что до этого дойдет, — заявляет Виктор. — Арман знает, что лучше не пытаться лезть на рожон против красных. Есть только одна причина, по которой человек может окружить себя таким количеством оружия.
Я встречаюсь взглядом с отцом и киваю в знак согласия. — Потому что он как маленькая сучонка.
Его ответ сочится таким же ядом.
— Надеюсь, ты уверен. — Он хлопает Николая по спине и гордо улыбается ему. — Потому что я не послал бы своего единственного сына в бой за тебя, не говоря уже о твоей никчемной жене-шлюхе.
То, что происходит дальше, - так это полная потеря моего самообладания. Я привык к оскорблениям, которые он мне наносит. Но Талия - совсем другое дело.
Я не понимаю, что происходит, пока Виктор не отрывает меня от себя и не успокаивает. Николай помогает Сергею подняться на ноги, и он выплевывает окровавленный зуб на пол, глядя на меня. Его палец дрожит, когда он указывает в мою сторону.
— Я покончу с ним, Виктор, — рычит он. — С меня хватит. Я не хочу больше видеть его здесь.
— Вы правы, — спокойно заявляет Виктор. — С меня хватит. Всем выйти.
Оставшиеся Воры выходят из комнаты, оставляя только Виктора и меня с одной стороны, и Николая и Сергея с другой.
Когда дверь закрывается и в комнате воцаряется тишина, взгляд Виктора скользит по Сергею. И хотя он всегда сохранял хладнокровие, сейчас его отвращение очевидно. И хотя этого не должно быть, поскольку Виктор всегда был предан мне, это становится неожиданностью.
Я перешел черту, ударив Сергея на деловой встрече. Подстрекал его перед всеми остальными Ворами. Но в данный момент ясно, что Виктор хочет поговорить не со мной.
— Скажи мне, что ты делаешь для этого братства, — говорит он Сергею.
Взгляд моего отца перемещается на него, и он отвечает.
— Все, что от меня требуется. Я верен только Ворам.
— Правильно, делаешь то, что от тебя просят, — отвечает Виктор. — Но ты не верен Ворам. Ты не верен кодексу, по которому мы живем.
У Сергея хватает здравого смысла держать рот на замке, пока Виктор продолжает.
— Ты не ценишь семью. А разве это не одна из наших самых важных ценностей?
— Я действительно ценю своего сына, — отвечает мой отец.
— Ах, да. — Виктор переводит взгляд с Николая на меня. — Но у тебя двое сыновей. Тот, от которого ты отказался и от которого отрекся. И оставил меня, чтобы взять на себя роль отца в его жизни. Это так ты чтишь свою семью?
В комнате воцаряется тишина, и я не могу встретиться взглядом с отцом. Его позор.
Мы не говорим об этом. Никогда.
Даже когда я объяснил Виктору свою ситуацию и был принят в братство, мы не говорили об этом. Мы все были в курсе ситуации, но этой темы избегали. До сих пор.
И мне ясно, что я не единственный, кто хочет, чтобы это оставалось недосказанным.
— А что насчет твоей жены? — Виктор продолжает: — А что с ней? Ты выставил ее на посмешище на всеобщее обозрение. Приводил своих любовниц в свой собственный дом. Спал в своей супружеской постели? А потом вышвырнул ее на улицу вместе с твоим сыном.
У меня болят виски. И я хочу, чтобы Виктор остановился. Но он - пахан. Ни я, ни Сергей не осмелились бы сейчас его расспрашивать. Я знаю, что все это правда. И разговор о них не нарушит разделяющую нас пропасть. Но Виктор, похоже, считает, что это необходимо.
И поскольку он мне как отец, я доверяю его суждениям.
— Теперь ты приходишь на мое собрание и издеваешься над Лешенькой у всех навиду? Оскорбляешь его жену в присутствии братьев? Ты осознаешь последствия таких действий. И если бы это был кто-то другой, ты бы этого не сделал.
Это правда, что мой отец знает о последствиях. Вот почему он остается непримиримым, когда встречается со мной взглядом. Он осознает, что теперь этого не избежать. И единственное, что у него осталось, - это его гордость, которой он не пожертвует ни за что.