— Хватит, моя ядовитая красавица, — сказал он, пальцы сжимали до боли. Он отодвинул ее руку, и она охнула и упала на колени. Она начала вставать, но он толкнул ее на каменный пол. — Ты должна мне поцелуй после яда, который применила в нашу первую встречу.
— Я ничего тебе не должна, свинья! — зарычала она, пытаясь встать. Но он сжимал ее руку, надавил сильнее, заставляя ее закричать. Она смутно слышала возмущения Сэма, но это ничего не меняло. Жаль, что Сладкие Сны закончились! Если бы на губах осталась хоть капля, это одолело бы Гаспара!
Маг склонился над ней, его рот был у ее уха, дыхание щекотало шею.
— Ты должна мне все. Не забывай об этом, — он толкнул ее лицом в пол и отпустил. — Но ты постаралась. Я уже не надеялся и не мечтал. Да, ты заставила ждать дольше, чем я хотел бы, но все же… — он поднял красную книгу и поступал пальцами по золотой розе на обложке. — В свете твоего успеха я не буду обижаться. Иди. Вернись в свою крысиную нору. Я отправлю послание, если мне еще потребуются твои услуги.
Она убрала с лица спутанные волосы и хмуро посмотрела на него, скаля зубы. Гаспар только рассмеялся, поманил двух мужчин и прошел в тени в конце длинного зала, пропал в двери, оставив Ниллу на полу.
Сэм опустился рядом с ней, прижал ладонь к ее спине. У Ниллы не было сил стряхнуть его. Что она наделала? О, что она наделала? Отдать Розовую книгу такому монстру…
— Все, Нилла, — Сэм двигал ладонью кругами на ее спине, успокаивая. — Все закончилось.
— Подними ее, мальчишка, — прорычал Кловен. Его большие ноги в сапогах появились в поле зрения Ниллы. — Отошли ее. А ты, девчонка, прекращай. Тебе повезет, если Гаспару потребуются твои услуги в будущем. Я думал, что он разрежет тебя на месте.
Нилла поднялась на колени, обвив себя руками. Она не хотела, чтобы эти люди видели ее сломанной. Она пронзила Кловена взглядом и прошипела:
— Сволочь! — со всем ядом, какой могла выдавить. Но прозвучало слабо и глупо, и она хотела вернуть слово. Было поздно, и она продолжила. — Мама ненавидела бы тебя за то, что ты сделал.
Кловен приподнял темную бровь.
— Эх, кхм, мне хватило ненависти Серолины при ее жизни. Уверен, я справлюсь с этим из могилы, — он махнул Сэму, тот послушно схватил Ниллу за локоть и поднял ее на ноги. — Еще увидимся, милая Перонилла, — сказал Кловен, отмахнувшись от них.
Нилла прикусила язык, не дав себе ответить, и Сэм повел ее по каменному залу. Ее голова кружилась, и она едва замечала, куда они шли, смутно осознавала, что им попадали двери, двор, решетка и мост, а потом они вышли под открытое небо. Сэм повел ее по тропе от развалин к городу. Она поняла, что опиралась на него, и он обвил рукой ее талию. Это было слишком.
Зарычав без слов, она с силой оттолкнула его, и он пошатнулся и чуть не упал.
— Ой, Нилла! — закричал он, глаза обиженно сверкнули. — Осторожно, или разобьешься. Я просто пытаюсь помочь.
— Помочь? — рявкнула Нилла. — Так ты это зовешь? Окажи мне услугу, Сэмтон Ралленфорд, не пытайся мне помочь. Слышишь?
— О, ладно тебе, — он шагнул к ней, вытянув руки. — Ты же не…
Она была слишком быстро. Ее рука описала короткую дугу, ладонь ударила его по лицу с треском. Он вскрикнул и согнулся, держась за щеку. Ее пальцы жгло, но ей было все равно. Тряся рукой, она оскалилась.
— Я не хочу больше тебя видеть, понял? Мы больше не друзья. И вряд ли были.
Сэм, не выпрямляясь. Посмотрел на нее. К ее ужасу, она увидела слезы в его глазах. Настоящие слезы.
— Нилла, — сказал он так тихо, что ей пришлось прочесть свое имя на его губах. — Прости.
— Да, — Нилла шмыгнула и грубо провела ладонью под носом. — Да, конечно, тебе жаль.
Она пошла по извивающейся дороге, оставив Сэма позади. Вимборн виднелся впереди, большой, с дымом из труб, знакомый. Жизнь, которую она оставила, звала ее домой.
Она не сбежала. Она не перестала быть воровкой с Драггс. Все надежды и мечты о том, кем она могла стать… не сбудутся.
10
Она была даже красивее во снах, чем в его памяти. Во снах даже небольшие изъяны в симметрии ее лица или красоте ее тела пропадали, оставляя только воплощение чувственного идеала.
Он видел ее теперь. В пустых местах его разума, оставленных Девой Шипов, появились сны, каких не было много лет. Шипы не рвали его подсознание. Только картинки наполняли его голову, видения юности, ужасные, но красивые.
Он видел ее в свадебном платье, она стояла на лестнице над фойе, ладонь лежала на перилах, голову она держала высоко, пока гости внизу восторженно охали.
Он видел ее как ребенка с длинными конечностями, ее фигура только стала смягчаться и становиться женственной, она дико бегала по двору, темные волосы развевались за ней, пока она улыбалась ему, дразня.
Он видел, как она открывала дверь его комнаты, ее лицо озарял свет огня в его камине. Ее тело было в шелковом халате, который натянулся на ее полной груди.
Он видел ее снова и снова… все сладкие и мучительные моменты, которые, как бы он ни пытался их подавить, не покидали его сердце.
Хеления. Его первая любовь. Его первое горе. Мучение его души.
Соран застонал, желал отпрянуть от этих картинок. Он должен был помнить, кем он был, и где было его место. Не тут. Не в этом мире идеальных воспоминаний. У него была работа, да? Он должен был… должен был… но он не мог вспомнить…
Хеления обвивала руками его шею. Шептала нежно и тихо:
«Ты знаешь, что я любила только тебя. Он может повеситься, а мне плевать».
Ее нежная плоть прижималась к его телу.
«Почему ты вышла за него? Почему не подождала? Ты обещала, что подождешь!».
Ее губы играли с мочкой его уха.
«Зачем ты тратишь дыхание. Дай то, что мне нужно. Дай то, чего я жажду. Дай…».
А потом она упала. Обмякла в его руках. Кровь лилась из ее рта по подбородку, капала на грудь и растекалась пятном на корсете платья. Он смотрел на ее лицо, безумно искал искру уже угасшей жизни. Только… только…
Только в его руках была не Хеления.
«Нилла?».
Соран сдавленно выдохнул, его тело содрогнулось, глаза открылись. Он на миг не спал. Он видел балки под потолком, ощутил ковер под своим телом и твердый пол.
Легкие сдавило, он не мог вдохнуть больше. И он снова провалился во тьму. Но в этот раз тьма не стала снами. Разум оставался за его веками. Казалось, он век пытался сосредоточиться, поднял разум из глубин и стал ощущать мир вокруг себя.
Маяк. Он был в маяке. Лежал на полу. Отравленный. Парализованный? Он скривился и с трудом пошевелил правой рукой. Не был парализован.
Нилла.
Его сердце колотилось. Соран охнул от боли и смог открыть глаза. Он смотрел на балки. Они будто медленно кружились. Он не хотел снова закрывать глаза, ждал, пока мир не встанет на место.
Она пришла за Розовой книгой.
Все это время таким был ее план. Найти и забрать заклинание Носрайта. Но… зачем?
Гаспар.
Соран скривился, до боли стиснул челюсти. Гаспар. Дурак! Столько лет, и он все еще не потерял жажду власти, желание отыскать и захватить тайну, запрещенное.
Он послал Ниллу. Из всех людей.
Почему ее?
Стыд наполнил Сорана жаром. Конечно. Гаспар знал его. Знал его пороки и слабости. Гаспар знал, что было вопросом времени, когда его старый друг проявит себя идиотом, влюбится в милую девушку и ее милое лицо и невинность. Во времена обучения он не лишал себя легких удовольствий, говоря себе, что было не важно, потому что его сердце было верным Хелении.
Гаспар знал. И Гаспар придумал гениальный план.
Нилла была просто орудием. Ловушкой с приманкой из сладкого меда.