Позже Чарльз объяснял себе, что это, должно быть, сполз край занавески или одеяла, сброшенного его неловким движением. И каждое утро после таких снов собака была более ласкова и подобострастна, нежели обычно. Словно нехитрым этим приемом старалась она стереть чувство отвращения, которое оставлял после себя ужас ночи.
Доктор почти убедил сквайра, что в подобных снах нет ничего такого, чего нельзя было бы объяснить несварением желудка, от которого Чарльз действительно часто страдал.
Как бы в подтверждение слов врача, на некоторое время собака вообще перестала ему сниться. Но затем видение повторилось, причем еще более неприятным образом, чем раньше.
В этом новом кошмаре комната была погружена в непроглядную тьму. Чарльз слышал негромкий топот и знал, что это снова явилась его странная собака. Она медленно двигалась от двери к кровати – с той стороны, откуда всегда приходила во сне. Часть пола в спальне не была застелена ковром, поэтому отчетливо была слышна жуткая поступь животного, стучавшего когтями по паркету. Это были легкие, крадущиеся шаги, от каждого из которых комната, однако, будто сотрясалась. А потом сквайр почувствовал что-то тяжелое в ногах на кровати и увидел пару зеленых глаз, пристально смотревших на него в темноте. Он не мог отвести взгляд. А затем услышал голос старого сквайра Тоби:
– Одиннадцатый час прошел, Чарли, а ты ничего не сделал – хотя мы с тобой причинили Скрупу зло!
Затем голос стал говорить что-то быстро и много, а напоследок добавил:
– Время близко, скоро он нанесет удар.
И существо с протяжным низким рычанием стало подкрадываться к Чарльзу. Он видел на простыне отблеск горящих зеленых глаз, которые медленно приближались к самому его лицу.
С громким криком Чарли проснулся. Свет, который сквайр в последнее время привык оставлять в спальне, почему-то погас. Некоторое время Марстон лежал, боясь встать или даже просто оглядеться: он был уверен, что увидит в темноте зеленые глаза, смотрящие на него из дальнего угла. Едва оправившись от первого шока после кошмара, он только-только начал приходить в себя, когда часы пробили двенадцать. Тут Красавчик вспомнил слова:
– Одиннадцатый час прошел… Время близко – скоро он нанесет удар!
Чарли почти ожидал услышать, что голос отца снова это повторит.
Спускаясь утром в столовую, сквайр выглядел совсем разбитым.
– Знаешь ли ты, старый Купер, комнату, которую раньше называли комнатой царя Ирода? – спросил он дворецкого.
– Да, сэр, когда я был еще ребенком, в той комнате были гобелены с историей царя Ирода, – ответил тот.
– Там есть чулан, не так ли?
– Я не совсем в этом уверен. Но если и есть, он уже не представляет никакого интереса. Драпировки сгнили и отвалились от стен еще до вашего рождения. А внутри не осталось ничего, кроме старых сломанных вещей и прочего хлама. Я сам их туда складывал, когда бедный Твинк – помните, слуга, он еще был слепым на один глаз? – умер здесь, в этом доме, во время Великого Мороза[2]. Нам потребовались немалые усилия, чтобы похоронить беднягу!
– Принеси ключ, старина, я хочу посмотреть эту комнату, – велел сквайр.
– И какого дьявола вам могло там понадобиться? – поинтересовался Купер в грубоватой манере, которую ему позволяли старомодные привилегии деревенского дворецкого.
– А какое, черт возьми, тебе до этого дело? Но я могу объяснить. Не хочу, чтобы моя собака жила в оружейной. Хочу переселить ее куда-нибудь в другое место, и мне все равно, куда. Так что можно отправить ее в ту комнату.
– Бульдог в спальне? Сэр! Люди скажут, что вы окончательно спятили!
– Ну и пусть говорят. Возьми ключ, и пойдем заглянем туда.
– Вы бы лучше застрелили пса, вот это было бы правильно, мастер Чарли. Вы разве не слышали, какой шум он поднял прошлой ночью в оружейной? Ходил взад-вперед, рычал, как тигр на представлении. И потом, что ни говори, эта собака не стоит того, чтобы ее кормить. В ней ни капли собачьего нет, это дурной пес.
– Я в собаках получше разбираюсь, и он хороший пес! – раздраженно возразил Марстон.
– Если бы вы разбирались в собаках, вы бы его повесили, – не унимался Купер.
– Я не собираюсь его вешать, так что хватит об этом. Иди за ключом и помни – не спорь со мной. Я и сам могу передумать.
Эта причуда с посещением комнаты царя Ирода имела, по правде говоря, совершенно иную цель, чем та, которую озвучил сквайр. Голос из кошмара дал определенное указание, которое теперь засело у него в голове. И Марстон знал, что не успокоится, пока не проверит это. На самом деле в тот день Чарльз был далек от того, чтобы испытывать симпатию к собаке. Пес начинал вызывать у него мрачное подозрение. И если бы старый Купер не показал в очередной раз свой скверный характер, диктуя хозяину, что делать, Марстон немедленно избавился бы от животного еще до вечера.
2
Зима 1708–1709 годов – необычайно холодная зима в Европе в конце 1708 – начале 1709 годов, которая оказалась самой холодной в Европе за последние 500 лет. В Великобритании известна как Великий Мороз, во Франции – как Великая Зима.