А ведь так и хотелось спросить, зачем ты здесь стоишь, маленький самоубийца?
Все ехали и не замечали мальчика.
Глаз мальчишки не было видно. Были заметны только его довольно длинные волосы. Я присмотрелся, может быть это девчонка? Нет, мальчик. Старше десяти лет и явно младше пятнадцати. Мальчишка был одет не по погоде. На улице сейчас было минус восемнадцать и шел снег, поэтому осенняя куртка и белые кроссовки смотрелись по меньшей мере странно. Ещё я заметил, что на его одежде совсем нет снега. И падающие снежинки будто огибали фигуру мальчика.
Мальчик вдруг поднял правую руку и помахал. Я нахмурился. Его движение было будто адресовано мне, но этого ведь не могло быть? Потому что не было у меня тогда приятелей, племянников или братьев возраста тинэйджера.
Значит не мне машет. Я осмотрелся. Слева и справа от моего «Фольксвагена» тоже в автомобилях сидели люди и перекусывали шаурмой. Никто с мальчиком на дороге не переглядывался, не махал ему в ответ. Никто его даже не замечал. Все ели шаурму.
— Номер тринадцать, — услышал я голос с восточным акцентом из уличного динамика.
Я сходил за заказом и вернулся с аппетитно пахнущим свертком и стаканом кофе.
Первым делом я посмотрел в сторону дороги. Никаких одиноко стоящих мальчиков. Только проезжая часть, прямоугольник остановки и снующие в обе стороны автомобили.
Ну, это хорошо, — подумал я и постарался забыть образ мальчишки в куртке с капюшоном. Не получалось, если честно. Вот уж точно «только не думайте о белой обезьяне». Я почти доел шаурму и досмотрел серию «Сверхъестественного» до середины, когда снова увидел мальчишку. Он появился из ниоткуда на том же самом месте проезжей части, что и в прошлый раз. Он снова махал правой рукой. Махал медленно из стороны в сторону. Движение было искусственным. Живые люди так не машут. Это движение большой куклы, внутри которой спрятан механизм с приводом.
Я отвлекся от созерцания машущего рукой мальчика посредине дороги. Какого черта, — подумал я. Я вовсе не обязан смотреть в сторону мальчишки. Меня не должно касаться кто там стоит посредине проезжей части. В конце концов я не участник дорожного движения и сижу себе в машине рядом с «Шаурмой на углях». Я положил шаурму на салфеточку, чтобы на закапать майонезным соусом джинсы.
Горячий кофе прояснил мысли и дал мне нужной сейчас бодрости. Чтобы не думать о своей белой обезьяне, т. е. мальчике на дороге, я стал специально смотреть в противоположную сторону. Там высилось здание комбината хлебопродуктов им. Григоровича. Сейчас оно мне напомнило здание готического замка. Готика. Тьма. Призраки.
Не думать о мальчике на дороге не получалось и поэтом я снова посмотрел на дорогу.
Мальчишка снова исчез.
Нет, мальчики не могут то возникать, то исчезать посреди дороги, — подумал я. — Исчезают и снова появляются призраки.
Хочешь не хочешь, мне пришлось сложить дважды два. Час назад я не пропустил людей на том самом пешеходном переходе, и вот я уже два раза лицезрел странного, одетого явно не по погоде мальчика. Он стоял посреди дороги и его никто, кроме меня, не замечал. Ах да, мальчишка ещё помахал мне рукой.
Терпеть не могу неопределенности. Мог ли я быть уверенным, что мальчик на дороге — это тот самый призрак Максика, о котором вчера поведал пассажир? Конечно же, нет. Да, это довольно странно, что мальчуган в белых кроссовках и осенней куртке с капюшоном два раза появился посреди дороги. Но это ещё не повод говорить о том, что это призрак? Я сейчас просто буду смотреть на это место, ну, скажем, десять минут и если мальчик не материализуется из воздуха, я просто поеду работать дальше. Так решил я, в глубине души по прежнему уверенный, что никаких призраков не существует. Прошла примерно минута, две. Я потянулся за недоеденной шаурмой и тут посреди дороги снова появился он. Не пришел, не прибежал, а просто появился.
Теперь мальчик что-то держал в руках. Я присмотрелся. Это было похоже на дощечку с тортом.
У меня пересохло в горле, я пару раз судорожно сглотнул. Я протянул руку за стаканом кофе и замер, что-то почувствовав за спиной. Безошибочное чувство, знакомое любому водителю, и уж точно таксисту. Я резко обернулся.
На заднем сидении сидел мальчик. Несколько секунд назад он стоял на проезжей части, теперь восседал в моём «Фольксвагене». Осенняя курточка, капюшон по-прежнему надет. Но теперь я видел его лицо и глаза. Обычное лицо мальчишки. Глаза смотрели в пустоту и не замечали меня. Длинные кудрявые волосы закрывали уши. В просвет расстегнутой сверху куртки виднелся тёмно-зеленый свитер.