— Ну как можно так искажать знаменитый роман? Ведь Булгаков всё разложил по полочкам, описал, кто в чём, а кто без ничего. Нет, я против того, чтобы изменять сценарий, — и подытожил: — Народ нас не поймёт!
У Жени Забродина, главного оператора, свои резоны:
— Военная форма — это ещё куда ни шло. Но тюремные робы… Мы же снимаем бал, а не прогулку зэков во дворе следственного изолятора!
Понятно, что Глеб не мог сослаться на мнение Булгакова, поэтому пришлось отбиваться самому, не выбирая выражений:
— А голые бабы тебя не смущают? Сплошь белые зады, за исключением двух негров.
— Ну ты и сравнил! — не унимался Забродин. — Красивое тело впишется в любой кадр, а вот под этих в робах надо переделать декорации.
Глеб задумался: «Возможно, он и прав. Всё слишком нарочито».
— А что, если сделать так? Каждый из этих пятерых приходит на бал в форме командарма Красной армии, но после того, как Воланд обратился со словами приветствия к барону Майгелю, военные мундиры всех пятерых превращаются в тюремные робы, а вслед за бароном погибают и остальные. В этот момент меняется одеяние Воланда — на нём уже не заплатанная сорочка, а китель и галифе, точно такие, какие носил Иосиф Сталин.
Забродину понравилось:
— Годится! Но во время монтажа придётся изрядно попотеть. Можно синтезировать изображение в компьютере, накладывать одно на другое, а ещё лучше применить наплыв. Думаю, что ребята справятся.
Тут вмешалась Нина Павловна:
— Постойте, постойте! Я не понимаю, зачем нам эти сложности, зачем всё так разжёвывать? В любом произведении должна быть какая-то загадка.
— Но если литературоведы не смогли её разгадать, чего же ждать от зрителей?
— Да им нужна сказка, а не история про кровавый сталинский режим!
— Боюсь, Булгаков перевернётся в гробу после этих слов, — видя, что возражений больше нет, Глеб подвёл предварительный итог: — Итак, сначала снимаем всё точно по сценарию, ну а затем ещё два варианта, с мундирами и робами. На стадии монтажа посмотрим, что из этого получится.
На следующий день, когда уже приступили к съёмкам, позвонил Дорогомилов:
— Глеб Васильевич, как же так? Мы же с вами договаривались, что никаких отступлений от замысла Булгакова.
Глеб попытался переубедить, но куда там — старик упёрся, как йоркширский бык:
— Всё это домыслы, а литературная общественность придерживается иного мнения. Да и поклонники Булгакова вас не поймут.
— Но если такова истина?
— Это ещё надо доказать, а у вас кроме сомнительных предположений блогера нет больше ничего. Хоть бы один намёк был в дневниках Булгакова. Так нет же!
— Даниил Аркадьевич, дорогой! Написать такое в дневнике — всё равно, что вынести самому себе смертный приговор! Вы что, забыли, какое тогда было время?
Старик долго сопел в трубку, а потом предложил компромиссное решение:
— Снимайте два варианта, а потом посмотрим, что у вас получится.
Глава 4. Соперники
Несчастье случилось во время съёмок сцены отравления. Актёр, исполнявший роль Азазелло, разлил по стаканам «фалернское вино» из заплесневелого кувшина, выпили, затем Мастер упал, успев крикнуть: «Отравитель!», а смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, уронила голову на стол. Всё точно так, как у Булгакова, разве что Мастер упал не навзничь, а на живот, чтобы лица не было видно. Глеб крикнул:
— Снято!
Тот, что играл Мастера, поднялся, отряхнул пыль с колен и отправился в гримёрку, видимо, для того чтобы выпить настоящего вина — съёмочный день подошёл к концу, так что «сухой закон» уже не действует. Но вот что странно — Алина по-прежнему сидела за столом в том же положении. Тут уж Нина Павловна не удержалась:
— Глеб Васильевич! Ну к чему такая спешка? Снимаем эпизод за эпизодом почти без перерывов. Надо бы поберечь актёров, к концу дня они совсем без сил. Смотри, Алиночка совсем умаялась.
— Да ничего страшного! — Глеб подошёл к Алине и взяв её под руку попытался приподнять: — Алина, не дури! Поедем домой, там отлежишься.
Но тело Алины не послушалось, наклонилось набок, норовя свалиться на пол…
Подбежал врач, вызвали «скорую» — хорошо, что на территории «Мосфильма», где проходили съёмки, всегда дежурит реанимобиль, мало ли что может случиться. Затем приехали какие-то люди из Следственного комитета… Глеб словно бы во сне, с трудом отвечал на их вопросы, а затем взмолился: