— А если все сложится по-другому?
Капитан Коггин пожал плечами.
— Скажите, — спросила Таня, — а что было в тот раз? Триста пятьдесят семь лет назад?
— Насколько я мог понять из хроник, смыло все дома в деревне. Хотя они стояли высоко. А ваш дом расположен ниже всех. Я часто говорил вашей обаятельной матери…
— Но ведь Холлиуэлл не был тогда окружен водой, не так ли, сэр? Как сейчас. И до деревни не добраться никакими силами — ни за деньги, ни из-за любви к искусству?
— Совершенно верно.
— А что дом? — замерла я от ужаса. — Что случилось с домом?
— Он очень серьезно пострадал. Насколько я понял, вода дошла до крыши. Да вы и сами знаете, какие конструкции были полностью заменены. Но он устоял. Да, даже тогда он устоял.
— Устоит и теперь, — воскликнула я с убежденностью, которая была очень далека от того, что я на самом деле чувствовала.
Но меня никто не услышал. Не проронив ни слова, Николас Пембертон вышел в холл, и я услышала, как он вращает диск телефона, набирая номер.
— Ну что ж, ребята, — улыбнулся Гарри. — У нас есть то, чего не было в те давние времена. Старый добрый телефон Эдисона и Белла! Как я им благодарен! К нам, затерянным во времени и пространстве, придет на помощь какой-нибудь парень с яхтой… этот ваш приятель, девушки, поднимется по реке… или, может быть, спустится по течению и подберет нас. Ради Бога, — смеялся он, — вот это будет классный финал! Публике понравится! В завершение фильма всех спасают на лодке. Из ряда вон, правда? Или нет — так вот обычно и случается в нашем маленьком старом Сассексе!
Но пока он заливался смехом, думаю, я поняла то, что все уже знали. Ибо Николас до сих пор набирал номер. Мы на кухне замерли. Когда Гарри замолк, никто не проронил ни слова. Перед лицом угрожавшей нам беды любая фраза была бы банальной и несущественной. Я смотрела, как сквозняк колыхал язычки свечей, по потолку и стенам плясали причудливые тени, и к ним тянулись от фитилей темные дымки; я слушала тихое мягкое шипение маленькой керосиновой лампы.
Кроме ударов ветра о стены дома и громовых раскатов, не доносилось никаких других звуков, если не считать поскрипывания стропил, неумолчного треска телефонного диска и пару раз издалека прозвучавшего испуганного ржания Леди Джейн.
Снова возник Николас Пембертон. Он тщательно прикрыл за собой дверь и лишь затем обратился к нам подчеркнуто спокойно:
— Конечно, этого и следовало ожидать. Электропровода оборваны, и, скорее всего, телефонную связь постигла та же участь. Одно из неудобств жизни в сельской местности. — Он помолчал, прежде чем добавить обыденным деловым тоном: — Похоже, от внешнего мира помощи нам не дождаться.
Глава 16
Нет, все же выход был. Именно поэтому я отвела глаза от Николаса Пембертона. Я опасалась, что если он встретит мой взгляд, то поймет, что у меня на уме. Не знаю, почему я этого боялась, разве что слышала, что люди, которых любишь, часто наделены способностью читать твои мысли, а я не хотела, чтобы он догадался о моей идее и разрушил ее.
Причина ее возникновения в немалой мере объяснялась той неожиданной слепящей вспышкой, которая поразила дубы. Но думаю, на самом деле ее можно было объяснить совпадением реплики Гарри, что в те давние времена не было телефонов, и моих размышлений об отчаянной скачке мисс Миранды навстречу своему любимому. Заржала Леди Джейн. Вошел Николас и объявил, что от внешнего мира помощи нам не дождаться. Так оно и появилось — единственно возможное решение.
— Я всего лишь на минуту, — взялась я за ручку двери. — Леди Джейн волнуется. Она боится шторма. — Это было не совсем правдой. В действительности она боялась всего лишь грома. А встречный ветер и дождь приводили ее в восторг. — Хочу убедиться, что с ней все в порядке.
Похоже, никто не заметил моего ухода. Или точнее, сей факт был отмечен, но все были заняты совсем другими проблемами. Когда я закрывала за собой дверь, мужчины обсуждали возможность сколотить плот и прикидывали, как разжечь костер, чтобы подать сигнал тревоги.
На лестнице было темно, и стоял какой-то странный сырой и зловещий запах речной воды, который проникал даже сквозь эти толстые, некогда надежные стены. Их поверхность была сырой на ощупь. Ступеньки лестницы скрипели и стонали. Окна дребезжали, словно в них кто-то ломился. Сам дом подрагивал и содрогался, как древний парусник, застигнутый ураганом. Разряды молний, пусть и не такие мощные, полыхали за большим лестничным окном, освещая серое водное пространство, волны которого плескали лишь в броске камня от дома.