Выбрать главу

Все что я говорил, было у меня голове, но пока я произносил, перед сатаной на листке бумаги, все фиксировалось. Ручка стенографировала как бы сама по себе. Когда я закончил, сатана передал мне бумаги и попросил подписать.

— Кровью?

— Да что вы. Просто ручкой.

Подписав, я спросил: — Кому все это передать? Мне этот документ ни к чему.

— Давайте мне, — сказал Создатель и протянул руку. Я вложил документы в его ладонь и, глядя в глаза, произнес: — а могу я задать личные вопросы?

— Задавайте.

— Вы бессмертны?

— Не знаю.

— Вы и не знаете?

— Я возник из всего и возможно превращусь во все. Этот мир материален, как материален и я. Я могу принимать разные формы материи вот и все.

— Если формы жизни многообразны, то есть ли иные формы во Вселенной? Иные живые существа и увидимся ли мы с ними?

Он улыбнулся: — мне не хотелось, бы предсказывать будущее. Живите реальным. Поймите, что Земля это не просто планета, это, прежде всего люди, с бесконечным совершение и искуплением грехов. Вы все время бросаете вызов судьбе. Думаете победить? Судьба — вы сами. Вам надо научиться неплохо поступать или думать, а научиться не чувствовать плохо. Но я вас люблю такими, какие вы есть, даже с больной душой.

— Что мы все больны?

— Увы.

— Что потом, если не поправимся?

— Не знаю. Еще не решил.

— По-прежнему не будете вмешиваться?

— Зачем?

— Чтобы изменить, где можно к лучшему.

— Это человечество должно изменить, а в какую сторону решать ему. Связь между прошлым, настоящим и будущим еще не порвана. Развивайтесь. Я не закрываю вам дверь в будущее.

— А может?

— Все может быть.

— Чтобы вы хотели сказать от себя?

— Не отвлекайте меня по пустякам. Почему бы вам не оставить меня в покое, как таинство.

Эпилог

— Ну, и зачем тебе был нужен это спектакль? — спросил сатана, — результат был предсказуем.

— Но это дало повод разобраться в себе еще одному человеку. А он, может быть, донесет еще до кого-то. Да и самому полезно поговорить вслух.

— Да брось, ты. Скучно стало что ли?

— Скучно? Разве с ними соскучишься? Постоянно что-то выдумывают, только и смотри, что натворят, того и гляди планету угробят. Как дети не смышленые. Да они и есть дети, если судить по масштабам времени. А тебе, что с ними скучно?

— Ты прав. С ними не соскучишься. С ними интересно. Без них было бы скучно, в раздумье сказал сатана и продолжил с лукавой улыбкой, — я думаю, они так ничего и не поняли еще. Да, было время, когда я восстал против тебя, но, сколько времени прошло. Все уже успокоилось или я ошибаюсь, и ты до сих пор думаешь, что я держу камень за пазухой? Обижаешься?

— Да какие обиды. Дела давно минувших дней. Что делить то? Хотя бороться придется и дальше за их мысли, души. Иначе они расслабятся и исчезнут совсем. С душами сначала разобраться надо, а потом делить.

— Вот и я так думаю. Одно дело делаем, хоть и с разных сторон. Ты их учишь праведности, добру, а я пытаюсь их смутить, пытаюсь сбить с пути праведного. Как сталь закаляем, то в жару, то в холод. Если бы я этого не делал, как бы они боролись со своими соблазнами, да и откуда бы их им взять. А так, подкинешь идейку и смотришь, что получится и как этой идеей воспользуются, во вред или во благо. Нет, общее дело. Какая уж тут борьба между светом и тьмой. Если будут праведниками, то будут делать правильно во благо других. Хотя о чем это я, у каждого свое развитие. Тогда думать должны все одинаково, а это уже роботы получаются. Тебе это надо?

— Не юродствуй. Делать дела во благо можно и при разном развитии. А если тьма, как хочешь ты?

— Да не хочу я этого. Сам знаешь. Мне интереснее как сейчас. Но тьма тоже не сахар. Кругом мрак, взгляды тяжелые, недоверчивые. Нет шального блеска в глазах, нет и радости, даже от совершенного греха. Те же роботы, но с минусовым зарядом. Тебе налить чаю?

— Налей, — сказал Он и подвинул чашку на столе ближе к самовару.

Сатана взял чашку, поставил ее под краник самовара и стал наливать кипяток, одновременно добавляя заварки, — покрепче?

— Как себе.

Налив чаю, сатана подвинул чашку Создателю, налил себе тоже.

— Людские пороки необходимы, иначе, как они поймут, где ты, где я? — продолжил сатана, — спишут на меня, хорошо припишут тебе заботу о них.