Всё произошло почти моментально, но запомнилось мне очень ярко и красочно. Врач поочередно нажимал на кнопки, находящиеся на аппарате. Нажимал медленно, будто продлевая удовольствие… С каждым его движением и жестом, я всё больше и больше теряла чувство реальности, обретая некую лёгкость и свободу. Моё сердце заметно снизило темп. Я почти не улавливала его стук. И вот аппарат издал знакомый мне пищащий звук. Пронзительный, долгий, не смолкающий. Он долго ещё звучал вокруг меня, пронзая пространство, в которое я медленно поднималась. Или опускалась? Понять трудно. Я ушла. Ушла, наполненная гневом, взявшимся почти из пустоты. Гневом, опутавшим меня с ног до головы. Гневом к тому, кто бросил меня умирать посреди заснувшей дороги на глазах у десятков любопытных зевак. Этот гнев… Он не отпустит. И я точно знаю – это ещё не конец. У всего в этом мире есть продолжение.
Глава 4. Тени прошлого
Раннее утро. За окном бушует ливень, сопровождающийся лёгкими раскатами грома. Тяжёлые капли с силой бьют по стеклу, будто просят впустить их в дом. Одиноко. Грустно. Обидно. По привычке я потянулась за мобильным телефоном, чтобы написать сообщение, по привычке желая доброго утра, но тут же вспомнила – она мертва.
С момента похорон Светы прошёл месяц. Ровно месяц назад её не стало, а виновата в этом я. Конечно, мы с Антоном не попали в список подозреваемых, ведь нас никто не видел на месте происшествия, но совесть терзала меня днями и ночами. Я понимала, что, формально, моей вины в том, что случилось, нет, – за рулём был Антон, однако, чувство вины было сильным и глушило все остальные эмоции. Я бросила её там, струсила пойти против Антона… Трудно описать, что творилось у меня внутри: грусть из-за потери подруги, стыд за то, что предала её, боль, жалость к самой себе, определённая доля ненависти к Антону, который уехал в командировку в Прагу, пропустив похороны Светы. А ведь он так любил её. Это не могло быть ложью. Или могло? Я все чаще представляю, что оказалась на месте Светы. Что бы я испытывала? Как себя повела бы? Смогла бы справиться с этим? Слишком много «бы»…
Встав с постели, я проделала приевшийся мне до омерзения алгоритм: умылась, наскоро позавтракала йогуртом и чаем, заправила постель. Взяв телефон, я набрала знакомый номер… Не знаю, для чего я каждый день звонила ей, зачем оставляла все эти сообщения, ведь она их даже никогда не прослушает. Тем не менее, это стало моей привычкой, традицией, ритуалом. Или, вернее будет сказать – помешательством?
В трубке послышались короткие гудки, а затем женский голос произнёс: «Абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала». Дослушав противный пищащий звук, я, вздохнув, начала:
– Привет, Свет. Месяц… Представляешь, тебя нет уже целый месяц. Я до сих пор не могу с этим смириться, привыкнуть к тому, что ты где-то там, далеко отсюда. Мне сложно принять это. Прости, что не прихожу к тебе на могилу, мне ещё слишком больно. Не могу примириться с этим фактом. Не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, но, если слышишь… – я замолчала. Было всё труднее и труднее подбирать нужные слова. – Если ты слышишь, знай – я искренне раскаиваюсь в том, что сделала. Прости, прошу тебя. Тогда я была не в себе. Мне стыдно, что я испугалась, убежала, бросив тебя там, одну. Мои слова ничего не значат, ведь ты даже не прослушаешь все это… Просто прости. Я люблю тебя, Светик, – произнеся последнее слово, я сбросила вызов.
Я понимала, что то, что я делаю – предел. Ещё немного и я окажусь в палате с мягкими стенами, однако, её гибель кардинально меня поменяла.
Дождь, начавшийся с утра, до сих пор не прекратился. Он шёл не переставая вот уже неделю. “Это Ангелы плачут по моей девочке” – так всегда говорила мать Светы. Она возненавидела и меня, и Антона. Последний раз мы виделись на похоронах и не обмолвились и парой слов. Несколько раз я писала ей сообщения, в которых старалась объяснить все, что чувствую и просила прощения, но ответа так и не приходило. Однажды я даже пришла к ним домой с букетом цветов, но отец Светы выставил меня за дверь, в довольно грубой форме попросив больше там не появляться. Я понимаю, что она переживает, и не жду этого – прощения. Я знаю, что сама бы я едва ли простила подобное.
А теперь ещё эта глупая привычка звонить ей. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Стою в пустой квартире и наговариваю голосовое сообщение на автоответчик своей мёртвой подруге. И смех, и грех… Нет, с этим явно пора заканчивать. Найдя в списке контактов номер Светы, я нажала «удалить». «Вы уверенны, что хотите удалить контакт?». Я вздохнула. Не уверенна, но это необходимо прекратить, иначе я просто свихнусь. «Уверенна» нажала я. Контакт удален. Теперь я не смогу позвонить ей. Осталось избавиться от жгучего чувства вины и стыда. Как же было бы здорово, если бы воспоминания так же легко удалялись из памяти.