— Дьявол! Что у вас, Келерчиан? — ее тон ясно давал понять, что этому «что у вас» лучше, черт побери, оказаться стоящим делом, или же она освежует агента ржавым кухонным ножом.
— Мэм, у меня тут четверо мертвых членов семьи Терра. Судьба еще троих пока неизвестна. У меня есть наметки на местонахождение двоих из них, но вот третья, Нова Терра, должна была отбыть из Осборна на яхте.
— Ну и в чем проблема? — казалось, что начальница уже ищет в ящике стола нож.
— Компьютер не желает выдавать название этого рейса, мэм. Эта информация под грифом «секретно».
Повисла пауза. А затем прозвучал ответ:
— Дайте мне пять минут.
Как только Киллиани отключилась, Мэлу пришла в голову мысль. Он запросил у компьютера списки пассажиров всех сегодняшних рейсов из Гиддингса в Осборн.
И как в воду глядел — один пассажир первого класса не полетел! Нова Терра!
Кроме того, на ее брони было отмечено, что она покинула челнок прямо перед взлетом. События подобного рода следовало отмечать, поскольку они изменяли вес судна, что в свою очередь затрагивало всю процедуру взлета.
Снова вернулся Филберт:
— Сэр, мы пока не идентифицировали стрелка, но я только что получил данные еще об одном из этих плохих парней. Вы не поверите.
— А ты проверь, — сухо заметил Мэл.
— Это Эдвард Петерс — жиг леди Терра.
Мэл кивнул:
— Да, все сходится.
Джек уставился на охотника сквозь очки:
— Сходится? Что сходится?
Не обращая внимания на полицейских, Мэл снова вызвал директора Киллиани.
— Черт возьми, Келерчиан, я сейчас как раз…
— Забудьте о грифе «секретно», мэм, теперь это не имеет значения. Нова Терра никогда не появлялась на Осборне. Она и есть убийца, мэм.
— Что?
— Она покинула челнок до старта. Вероятно вернулась домой и увидела как группа людей убивает ее семью. Может даже видела, как пристрелили одного или двоих из них. А еще она видела, что один из убийц — жиг ее матери, собственной персоной. Итак, она увидела, как безжалостно уничтожили ее семью, что ее предал тот, кто был ей близок как отец, и она потеряла рассудок. Мы стоим как раз там, где все случилось. У меня сейчас головная боль на четыре дозы анальгетиков, а ведь прошло уже несколько часов после случившегося.
— Как Нова Терра оказалась тепом, а мы ни сном, ни духом? — изумилась Киллиани.
— А вы как думаете, черт подери? Это Старая Семья, мэм, — Мэл на собственном опыте знал, какой огромной властью обладают богатейшие люди Конфедерации.
— Точно. Ладно, нужно найти эту девочку. Если она оказалась настолько сильной, чтобы положить народу больше, чем в целом небоскребе, не говоря о том, что все эти годы ее никто не обучал, мы обязаны найти ее, и как можно скорее. — Мэл услышал, как Киллиани что-то набирает на компьютере. — Келерчиан, вы больше не занимаетесь убийством.
— Что? — Мэл не мог поверить. Наконец-то у него снова появился шанс расследовать преступление, а она этот шанс забирает?
— Я передам его Фиорелло. Самое важное сейчас — убедиться, что девочку можно найти. Так что пошевеливайте задницей.
Мэл вздохнул:
— Есть пошевеливать задницей, мэм.
«Проклятье!.. Ладно, Нова. Видимо, нам придется тебя найти. Но сначала мне нужно пополнить запас анальгетиков…»
Часть вторая
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды…
Уильям Батлер Йейтс,
«Второе Пришествие»
Глава 5
«Ты же и сам понимаешь, что (И он все-таки сует его) это дерьмо, так ведь? И я не пытаюсь (к себе в карман!) лечить тебя, а однозначно (Ты не посмеешь бросить) говорю, что это полная шняга, и (меня… или я) я не буду брать ее (клянусь, вышибу твои долбанные мозги). Говорю тебе, что для тебя это (и размажу по полу, усек,) самый стоящий вариант, (ты, нарколыга хренов!?) веришь, нет. Она это (Почему он не хочет и пальцем пошевелить ради) сделала? Ну, в смысле, она действительно (меня? Я же совсем) сделала это? Почему он просто (немного прошу, черт подери) не пристрелил ее? Да давай, хотя бы (В этом прикиде я выгляжу) чуть-чуть, от тебя (по-идиотски.) не убудет! Зуб даю, ты (Совет что, не может сделать что-нибудь) получишь его назад на следующей (со всеми этими торчками?) неделе — это крайний срок! Я не ел уже так давно (Они омерзительны!), что даже (Почему он больше) забыл, какова еда на (со мной не разговаривает?) вкус. Даже не думай (Да тут хаб, тут) вновь выкинуть что-нибудь этакое! (на, держи свой хаб…)»
Тишина.
Каким-то образом Нове удалось заставить голоса в голове утихнуть или по крайней мере приглушить их.
Она понятия не имела, как это у нее получилось, впрочем то, где она находится, для Новы также было загадкой. Последнее, что она помнила, это…
«Я ничего не помню». — Нова моргнула. — «У меня есть имя… но какое?»
Она не смогла вспомнить.
— Прошу прощения, но вы мешаете моему нормальному рабочему процессу, и я вынужден просить вас прекратить делать это.
Подняв взгляд, девушка увидела РИИ — рекламный модуль с искусственным интеллектом.
«Хорошо, я знаю, что это такое. Но почему я не могу вспомнить, что меня зовут…»
«Нова».
Имя внезапно всплыло у девушки в голове. Ее зовут Нова. Сокращенно от… чего-то.
«Что ж, уже хоть что-то».
— Вы мешаете моему нормальному рабочему процессу, и я вновь вынужден просить вас прекратить делать это.
Нова наконец сообразила, что лежит свернувшись калачиком на грязном тротуаре, и тем самым перегородила РИИ дорогу. На данный момент агрегат находился в режиме паузы между рекламными объявлениями.
Нова села. Со всех сторон ее окружали громады зданий, перемежаемые узкими проулками. Стоял день, хотя бы это она поняла, поскольку искусственное освещение улиц работало на минимуме (проникнуть на такую глубину солнечному свету было просто нереально). Она лежала в мощеном переулке, заканчивающимся глухим тупиком. С трех сторон над ней возвышались какие-то здания, но ни в одном из них не было ни окон, ни дверей. Хотя нет, дверь в одном была, правда ее перекрывал навесной запор с магнитным замком. Это говорило о том, что входом давно не пользовались. Нова глянула вверх, но так и не смогла ясно разглядеть, где кончаются небоскребы. Казалось, они тянутся вечно.
У входа в тупик тротуар разбегался в две стороны.
До Новы стало доходить. «Я в Трущобах. Нищие, обездоленные, люди не сумевшие найти работу или нашедшие только самую черную, да и такой кот наплакал. Все они здесь». В Трущобах пышным цветом цвела преступность, она знала это.
Разумеется, она никогда тут не бывала — девочке из высшего общества это не пристало. Наследники Старых Семей никогда не опускались столь низко. Скорей всего она бежала, следуя инстинктам самосохранения, и забилась в этот глухой тупичок только потому, что в нем не было людей, не считая РИИ, который напоминал всякому, кто случайно забредет сюда, что кругом полно еще некупленных товаров.
Этот район в нижних уровнях Тарсонис-сити был местом, где люди жили в высотках, состоящих из неблагоустроенных ночлежек. Конечно, ни один из этих домов не был столь же высоким, как небоскреб отца, но…
«Папа! Нет!»
Внезапно она вспомнила все.
Ее семья мертва.
Она видела, как Эдвард, жиг ее матери, человек, которого она всегда считала членом семьи, приказал убить ее брата, мать и отца. Жиг приказал сделать это Густаво Макбэйну, человеку чья семья погибла на Корхале-IV. Когда мама умирала, она была в ярости от предательства Эдварда. А когда умирал Зеб — бедный Зеб, она видела как его застрелили так же ясно, как и чувствовала — он думал о том, что так и не пригласил Терезу на бал д’Арбанвиллей.
А когда убивали папу, он был благодарен судьбе, что хотя бы Нова в безопасности и летит на Тирадор-IX.
Бедный папочка. Он умер, думая, что она покинула Тарсонис. А она вместо этого вернулась домой и…
Голоса.
Голоса не умолкали.
Нова слышала, как злорадствовал Эдвард. Он думал о том, как ловко обвел вокруг пальца семью Терра.
Она чувствовала, как радовался Макбэйн. Что он наконец отомстит за родных, несмотря на то, что семья Новы не имела отношения к их гибели. На самом деле папа убеждал Совет не бомбить Корхал-IV.