Нова научилась дистанцироваться от мыслей окружающих людей, правда это достижение обернулось головной болью — как раз в довесок к болям в животе. Но куда важнее боли было желание сосредоточиться.
Однако когда Нова добралась до того самого дома, откуда Феджин Дейл вышвырнул ее несколько дней назад, она словно погрузилась в туман. Улавливаемые ею мыслеобразы вообще не имели никакого смысла. Хаотически-бессвязные, наполненные причудливыми образами и красками… «ух ты, цвета просто изумительны, и поверить нельзя, что здесь повсюду ползают крысы даже по моему заду ползают, а он смотрится невероятно жирным в этой одеже за каким хреном я купила эту одежу я ненавижу ее самая дерьмовая одежка ненавижу тебя и весь твой треп ты укуренный ублюдок и я просто буду бегать маленькими кругами они будут все меньше и меньше с каждым разом пока я не исчезну в черной дыре небытия и тогда все будут просить прощения, что потешались надо мной из-за того, что у меня всего одна ноздря в смысле разве ж это справедливо вообще так поступать с ребенком с ребенком с ребенком я никогда не хотела и не…»
— Нет! — обхватив руками раскалывающуюся голову, Нова рухнула на тротуар.
Двое прохожих задержались около нее. Нова ухватилась за их мысли, словно за спасительную веревку.
Женщину звали Дориан, и она работала приходящей горничной в семьях среднего класса из окрестностей станции Сукдар (у них хватало денег, чтобы не жить в Трущобах, но не хватало на автоматизированную уборку). Сейчас она возвращалась домой от любимых клиентов, Фридсов. Они всегда оставляли Дориан печенье, когда она приходила убираться. Мужчину звали Максом, и он работал приемщиком в прачечной. Ненавидел своего босса и придумал целых семнадцать способов как его убить. Он даже не помышлял воплотить эти способы в реальной жизни но, смакуя их в голове, Макс вполне мог терпеть «шефа» до конца рабочей смены.
— Ты в порядке? — спросила Дориан.
— Да, все хорошо, — соврала Нова. — Извините, просто споткнулась.
Нова поднялась на ноги. Макс, удовлетворенный ответом девушки, двинулся дальше по своим делам, попутно разрабатывая восемнадцатый вариант убийства босса.
Дориан, тем не менее, замешкалась:
— Уверена?
Нова состроила на лице такую же улыбку, какой пользовалась при общении с Андреа Тайгор, когда старушка начинала допекать с нравоучениями, и ответила:
— Да, спасибо, мэм.
— Какая вежливая девочка. — Дориан искренне удивилась и обрадовалась, что Нова оказалась подростком с цивилизованными манерами. Особенно на фоне того, что ее три сына и дочь за всю жизнь ни разу не произнесли слова «пожалуйста». — Твоя мама тебя хорошо воспитала, — добавила женщина с сожалением, что не сумела сделать то же со своими детьми.
Нова старалась не думать о том, что ее собственная мама мертва, и просто наслаждалась простецкой бесхитростностью разума Дориан. Девушка воспользовалась моментом, чтобы взять себя в руки перед ожидающим у берлоги Дейла безумием.
Еще раз извинившись перед Дориан и поблагодарив за участие, Нова продолжила путь. Стиснув зубы, покрывшись испариной от внутреннего напряжения, Нова всеми силами пыталась защититься от стремительного натиска порожденных наркотиками мыслеобразов.
«Зачем люди вытворяют такое с собой? — поражалась она. — Ведь каждая мысль, это сплошное безумие! Почему кто-то идет на такое?»
Нова уцепилась за собственное возмущение. Добавила его к клокочущему гневу на Джульса, что заставил ее делать то, чего она пыталась избежать; добавила к ярости в отношении Клиффа Наданера — человека, которого она никогда не видела, но о котором так много знала, человека, что приказал убить ее семью.
Этот коктейль возмущения, гнева и ярости позволил девушке выдержать наплыв наркоманских видений, даже когда она подошла к обители Феджина и очутилась в самом центре источника безумия. Возле огромной, ведущей в холл дома, металлической двери собралась целая толпа наркоманов. Одни стояли, другие сидели, третьи лежали, но все были под кайфом от какой-то дряни… или даже от нескольких сразу.
Обходя и переступая одурманенных людей, Нова добралась до входной двери… и тотчас поняла, что по другую сторону стоят четверо и готовы застрелить ее, как только она войдет.
Обругав себя за такое упущение, девушка мысленно нанесла удар, нацелившись на оружие. Нова не хотела навредить кому-либо (за исключением Феджина), но также не собиралась допускать, чтобы причиняли вред ей.
Она выбила пистолет из рук парня по имени Ричард Роман, которого все звали Лопой за детскую привычку надувать пузыри из жвачки. Хотя Лопа не жевал резинку уже лет десять, кличка так и не отлипла.
Остальные трое, все еще с оружием, подняли товарища на смех за «косорукость», пропуская мимо ушей ярые уверения самого Лопы в непричастности к падению пистолета.
Один из инфорсеров за дверью, Иеронимус Джонс (обычно приятели звали его Джонси, ибо не каждый был способен выговорить «Иеронимус» без ошибок) знал об оружии все. Нова без труда прочла в его разуме, как сделать так, чтобы Зи-50 не выстрелил. Именно эту модель Джонси держал в руках и величал Карлой — в честь первой девушки, что пошла с ним на свидание. Все, что требовалось сделать, это не дать патронам правильно войти в патронник.
Сделано. Затем Нова также при помощи знаний Джонси выяснила, как заклинить пистолеты остальных. Некоторые заклинить она не сумела (например, она не знала, где находится курок у П-30 Лопы), но сделала все, что могла. Это было сродни игре…
Пока Нова стояла у дверей Феджина, к ней подошел один из нарков. Девушка почувствовала его мысли раньше, чем тот заговорил:
— Эй, цыпа, че за заварушка?
Нова обернулась и с удивлением взглянула на укурка. Она была еще совсем малышкой, когда обращение «что за заварушка?» вышло из моды.
Нарк (его звали Джоуи) вдруг вспомнил, что уже несколько лет не имел хорошего перепихона, и решил, что блондиночка послана свыше, чтобы прервать его черную полосу.
Не успело воображение Джоуи разыграться, как Нова сбила торчка с ног.
— Че, блин, тока ща было? Зуб дам, тока стоял еще.
Не поднимаясь на ноги Джоуи начал пристально изучать асфальт, в надежде найти какую-нибудь подсказку. В прогнившем от хаба разуме «хотелки» в отношении Новы поблекли, а потом и вовсе пропали.
Из-за вялых шевелений Джоуи одна из нарколыг валяющаяся на мостовой рядом с ним очнулась и шикнула на него:
— Э, долбила, ищи-се сваю койку. Тута-а я с-сплю.
Девчушку звали Шерри, и она уже родилась с зависимостью от хаба, поскольку ее мамаша подсела на него забеременев от неизвестного папаши. (Впрочем, не так — у Шери был отец, просто она не знала, какой из десятков спермодоноров приласканных мамой причастен к ее появлению на свет. Ведь что мать, что дочь, вместо простейшего теста ДНК тратили деньги на очередной наркотический транс).
Нова не смутилась при виде Имонна, который воевал в десантных войсках Конфедерации, пока не был с позором уволен за пьянку в карауле. После трибунала он подсел на сноук и в конце концов оказался в Трущобах. Или Гарри, что трудился в СНВ и дискредитировал себя, когда якобы притянул за уши доказательства к материалам по разоблачению коррупции в ПСТ. Не то чтобы материал был лживым — Гарри был уверен в его правдивости — он просто не имел документального подтверждения, потому его и уволили. В связи с чем для него все закончилось тёрком. Или Мария, актриса. Не столько работала на камеру, сколько шлялась с продюсерами по вечеринкам, где предпочитала употребить сноук, нежели выступить на сцене. Или, например, Донна. Работала медсестрой неотложки, пока из-за нескончаемого нервного стресса не стала понемногу ширяться крэбом, дабы как-то укоротить тяжкие дни. А между тем зависимость становилась все прочней и прочней, пока, наконец, Донна не оказалась здесь. Или же Майкл, мечтавший открыть школу боевых искусств, но временами вкалывавший тёрк, поскольку тот добавлял ему бодрости. По крайней мере, до тех пор, пока сенсей не вышвырнул его задницу за обдолбанность на занятии. Или Жорж, Кара, Дебби, Вэнди, Келли, Марианна, Джим, Тодд, Лея, Стив, Томас, Крис, Сара, Лиза, или…