«Опять же если они делают репортаж о вечеринке, значит будет меньше параноидальных историй о чужаках, собирающихся стереть нас с лица сектора». Казалось, в эти дни СНВ только и говорила, что об ужасах в системе Сара, да о появлении неизвестной угрозы из глубин космоса. Константино, конечно же, знал больше, чем СНВ (например, что в действительности там вели войну две разновидности чужаков, а люди оказались аккурат между молотом и наковальней), и это был действительно серьезный повод для беспокойства. Особенно когда Арктур Менгск и его мясники, так называемые «Сыны Корхала», решили использовать вторжение в качестве орудия пропаганды для раздувания пламени волнений как здесь, так и вплоть самой Антиги Прайм.
Несмотря на все это, Константино устраивал вечеринку. Как бы то ни было, но это именины его дочери, и будь он проклят, если позволит Менгску или чужеродной мерзости отвлечь его от этого.
Нова превращалась в женщину. По словам няни, у девушки началось то, что няня упорно называла «ежемесячными деньками» (как будто Константино не был знаком с женской физиологией). Тем более, грудь дочери становилась все более заметной. Вскоре подростковое пренебрежение к противоположному полу уступит место гормональным велениям, и к девочке потянется бесконечный поток неподходящих ухажеров.
По правде говоря, Константино ждал этого момента с предвкушением. Нет ничего приятней чем наблюдать, как какой-нибудь отчаянный юнец попытается вылезти вон из кожи, чтобы произвести впечатление на одного из самых влиятельных людей в Конфедерации и постыдно с не справится. И этот провал будет усугублен тем, что Константино предъявит любому поклоннику недостижимые стандарты. Он уже имел удовольствие пройти через это со старшей дочерью, Кларой (ныне обрученной с молодым Мило Кусинисом), поэтому с нетерпением ожидал аналогичных мероприятий в отношении Новы.
И вот сегодня, здесь, на крыше под прозрачным куполом, Нова стояла в центре зала. Облаченная в прекрасное розовое платье с гофрированным воротом, (белые оборки которого выглядели словно лепестки цветка вокруг шеи), с облегающим корсетом и огромным кринолином, чуть ли не полутора метра в поперечнике у самого пола. Девушка шла с такой грацией и легкостью, что благодаря юбке, скрывающей ноги, казалось, парила при ходьбе. Другие девушки достигали того же эффекта, прикрепляя к обуви незаметные под юбками глайдеры, но Нова, милая девчушка, всегда считала подобные уловки жульничеством. Легкий макияж лишь подчеркивал зеленые глаза; гладкой коже не требовалось косметическое оздоровление, а подростковые неприятности пока еще не портили облика.
Светлые волосы, обычно прямые, по случаю торжества были завиты и элегантно уложены в высокую прическу. Константино отметил, что нужно принести извинения Ребеке. Он подверг сомнению слова парикмахера, когда та сказала, что с локонами Нова будет смотреться изумительно. Так что пора уже доверять ей после стольких лет. В конце концов, Ребека даже Беллу приводила в презентабельный вид и не единожды.
Гости разбрелись по пентхаусу. Они веселились, угощались кушаньями со столов, а слуги сноровисто пополняли любое блюдо, лишь только оно грозило опустеть. Чаша с пуншем оставалась полной на три четверти, вне зависимости от того, сколько его выпили — и похоже старый Гарт Дюк вознамерился поглотить большую его часть единолично. Константино мысленно отметил, что нужно попросить Бориса присмотреть за пьяницей, на случай если Гарт вдруг опять начнет раздеваться. Пустые бокалы и тарелки мгновенно исчезали. Как и всегда, у Константино работали самые квалифицированные слуги. Ибо попадись какой разгильдяй, в доме Терра надолго он бы не задержался.
К слову, многие из круга Константино недоумевали по поводу его «причуды» с наемом живых слуг. В основном вопросы возникали у молодых скороспелых богатеев, так называемых «нуворишей», сколотивших состояние во время экономического бума лет десять назад. Роботы, доказывали они, куда эффективней и платить за них надо всего один раз. Константино лишь улыбался в ответ и называл себя старомодным. Однако суть заключалась в том, что именно ему принадлежала «Серво-Прислуга» — крупнейшая компания по производству роботов в пространстве Конфедерации, и он знал, что платить за «железяки» приходится не единоразово, а куда чаще. Морально устаревающие и не особо эффективные механизмы требовали регулярного сервисного обслуживания, из-за чего бизнес «С-П» процветал.
Кроме того, Константино предпочитал держать людей занятыми. Чем больше народа получит работу, тем меньше будет разлагающейся заразы в недрах Трущоб.
К размышляющему отцу подплыла Нова:
— Папа, ты всегда отмечаешь, как хороши слуги… но никогда не позволяешь им поучаствовать в празднике.
— Прошу прощения? — Само собой, как только он начинает размышлять по поводу слуг, Нова тут же об этом узнает, пусть даже подсознательно.
— Они тоже люди, папа… и они трудятся так усердно. Как думаешь, неужто они не заслужили отведать этой сказочной антиганской буйволины куда больше, нежели он, например?
Нова указала на Гарта Дюка. Старик похоже посчитал чан с пуншем небольшим бассейном и уже снимал ботинки. Константино оглянулся по сторонам. Борис уже спешил к Гарту, пока тот не успел устроить сцену. Точнее сказать, очередную.
— Так что?
Обернувшись и вновь взглянув на дочь, Константино понял, что не может противиться этим умоляющим зеленым глазам. Уже не первый раз дочь выпрашивала поблажку для прислуги. И Нова обычно получала, что просила — Константино не отказывал ей ни в чем — однако не извлекала личной выгоды из слабости отца, хотя вполне могла такое устроить. Элефтерия однажды сказала, что телепатия Новы, видимо, позволяет ей расценивать слуг как людей, а не как прислугу, поскольку их мысли похожи на мысли любого другого человека.
Сама Нова об этом разумеется не догадывалась. Она просто считала себя крайне восприимчивой молодой девушкой.
Константино потянулся и коснулся ладонью щеки дочери:
— Милая моя девочка… ты же знаешь, я не могу тебе ни в чем отказать.
Он повернулся к гостям и включил встроенный в верхнюю пуговицу пиджака микрофон.
Скрытые по всему залу динамики усилили голос хозяина дома и заглушили шум от вечеринки:
— Могу я попросить вашего внимания, пожалуйста? — Гул голосов в зале понемногу стих. Константино подхватил с подноса у проходящего мимо официанта два бокала с вином и один протянул дочери.
— Сегодня пятнадцатилетие моей прекрасной дочери, Новембер Аннабеллы Терра. Она последняя из моих детей, кто достиг такого чудесного возраста, да и вообще — она последний наш ребенок. — Мужчина качнул бокалом в сторону Беллы. Супруга взяла под руку жига и оказалась столь любезна, что слегка кивнула в ответ и практически неподдельно улыбнулась. — Пусть она младше Клары и Зебедии, но этот факт не делает ее хуже или менее любимой. Безусловно, день когда она родилась стал одним из четырех наисчастливейших дней в моей жизни! Другие три — это когда родились ее сестра и брат… и конечно же когда «Континенталь» вышел из дела, подарив мне монополию на голокамеры!
В ответ на откровенно плоскую шутку по залу прокатилась волна смешков. Нова лишь сверкнула глазами на отца, видимо не оценив юмора. Хотя ей может просто не понравилось, что Константино назвал ее полным именем.
— В любом случае, раз уж этот день сделал меня столь счастливым, мне не выразить словами как я рад что здесь и сегодня, на нашем празднике, собралось столько прекрасных людей! Поэтому прошу всех поднять свои бокалы и пожелать моей милой Нове счастливых именин!
Все в зале так и сделали. Отовсюду нестройным хором понеслись пожелания. Нова заулыбалась и зарделась.
После того, как все осушили бокалы, Нова взглянула на Константино :
— Папа!
— Конечно, моя дорогая, — кивнул мужчина. — А теперь я бы хотел попросить всех на чуть-чуть отойти от столов с едой и напитками. Мои домработники неделями усердно подготавливали это празднество, и еще усердней старались, чтобы все вышло без сучка и задоринки. Поэтому, в качестве награды и в знак моей глубочайшей признательности я приглашаю всех слуг подойти к столам и отведать роскошные угощения.