Сестра в миг поменялась в лице и обеспокоено нахмурилась.
— Будь осторожен, Маркус. Феджин, он… — Джина запнулась на полуслове.
— Я знаю, — тихо сказал Маркус. — Именно это мне и нужно уладить.
* * *
Нова лежала свернувшись калачиком в углу одной из комнат Феджина. Она не знала в какой именно, да это и не имело значения.
Она не хотела умирать, но и жить не хотела тоже. Еще в прошлой жизни, в школе, она слышала о разных мифах Старой Земли, в том числе поверья о том, что после смерти плохие люди вечно мучаются за свои грехи в загробном мире. Тартар, Ад, Шеол[27]… как бы их не называли, это всегда были места вечных страданий.
По собственным ощущениям Нова попала в Тартар.
За последние два месяца она усвоила две вещи. Во-первых, она научилась закрывать свое сознание от ментального шума. Если кто-то находился с ней в одной комнате (за исключением Феджина с его дурацким ментальным экраном), то она не могла избежать невольного чтения чужих мыслей, но все происходящее за стенами, она научилась отсекать.
Во-вторых, теперь она знала, что не одинока в своем даре.
У нее получилось исподтишка залезть в компьютер Феджина пока тот шатался непонятно где, покопаться в файлах и кое-что выяснить. Оказывается телепаты не были редкостью, а вполне себе жили повсюду. Но только люди с пси-индексом выше восьмерки могли перемещать предметы силой разума, как и она. И эта способность называлась телекинезом.
Нова понятия не имела, какой у нее пси-индекс. Ее никогда не тестировали, что на самом деле было странно — все, ну или почти все дети (даже отпрыски Старых Семей) проходили тестирование в раннем возрасте. В практическом смысле получалось, что пусть Феджин защищен от ее способностей воздействовать на мозг, но она может воздействовать на его тело.
Загвоздка лишь в том, как ей подгадать нужный момент. Если она ошибется, то этот псих снова заставит ее страдать. С каждым разом когда он включал прибор, боль становилось все нетерпимей. Нова боялась, что когда-нибудь Феджин перестарается, и тогда боль убьет ее на месте.
Однако она сумеет улучить момент. Именно поэтому она раз за разом говорит ему одно и тоже.
Ведь доверенный подручный, что мечтает убить Феджина, никто иной, как она сама.
ГЛАВА 16
Первое, на что обратил внимание Мэл Келерчиан при встрече с Аннигиляторами, это на отсутствие у бойцов шей.
По иронии судьбы в 22-м дивизионе Десантных войск Конфедерации осталось двадцать два человека: майор Н’дойе, капитан Сполдинг, ее заместитель, пять сержантов и пятнадцать бойцов в званиях капрала и рядового. Дивизион включал в себя в пять отделений, каждым из которых командовал сержант. Условно отделения обозначались литерами: А, Б, В, Г и Д, однако бойцы придумали для них собственные позывные. Мэл не стал выяснять какие, ибо при встрече с отрядом (в котором самый мелкий десантник был выше Мэла, шире в два раза в плечах и тяжелей в два раза), у него не возникло желания вдаваться в такие подробности.
«Наверняка назвали себя в честь кровожадных хищников», — поежился охотник, на фоне суровых громил ощущая себя карликом.
Они находились на авиабазе Конфедерации в Холиктауне и стояли рядом с «Валькирией», что должна была доставить ударную группу в Трущобы. Десантный катер «Валькирия» использовался в ВВС как для ведения воздушных боев, так и для транспортировки в кормовой части до тридцати бойцов. В данный момент катер ожидал погрузку пассажиров. «Аннигиляторы» кучковались группками до пяти человек, некоторые слонялись по взлетной площадке. И те и другие иногда бросали в сторону Мэла презрительные взгляды. До охотника даже долетела реплика одного из рядовых про «головожопого конфедерата». Он с трудом сдержался, чтобы не огрызнуться в ответ какой-нибудь колкой фразочкой. Типа: «как солдафоны могут судить о людях, если их голова постоянно в заднице?» Однако Мэл абсолютно не желал вступать в словесную перепалку с безбашенными вояками. Десантники были просто необходимыми инструментами — ни больше ни меньше. С их помощью он наконец поставит точку в этом треклятом задании.
К Мэлу подошла Эсмеральда Н’дойе. В кабинете Киллиани женщина была в униформе, но сейчас, как и остальные Аннигиляторы, она экипировалась в боевой скафандр, за исключением шлема. Мэл полагал, что шлемы бойцы пристегивают в последний момент, прямо перед высадкой, для того чтобы сэкономить запас кислорода и заряд энергоблока.
— Директор Киллиани сообщила, что у вас есть план.
— Да, план есть. Мне известно вероятное местонахождение объекта. План состоит из двух частей. Согласно первой части, я спускаюсь туда, выхожу на контакт с удерживающими объект лицами и прошу выдать девушку добровольно…
Н’Дойе рассмеялась.
— Хорошая шутка, агент Келерчиан. Очень хорошая. Ну а каков же настоящий план?
Предельно серьезным тоном Мэл произнес:
— Это и есть план… точнее первая часть.
— Черт возьми, Келерчиан, директор сказала, что мои ребята примут участие, — с нажимом возразила майор. Встроенная в правое бедро скафандра кобура со щелчком открылась, и находящийся в ней пистолет П-500 слегка выдвинулся в сторону, как раз под руку Н’дойе. Мэл сразу отметил, что П-500 военного образца. Насколько он знал, использовать такие мощные образцы вооружения в полевых миссиях[28] не разрешалось.
Намек майорши не требовал дополнительных объяснений — Н’дойе хотела припугнуть его. Однако охотник не впечатлился. Пусть спец-костюм Мэла не выглядел столь впечатляюще, как скафандр десантников, в нем были скрыты игрушки куда интереснее. В том числе генератор силового поля, которое могло оградить Мэла от чего угодно, за исключением разве что всяких ядерных штук. В этом-то и заключался секрет, почему охотник смог целых два месяца разгуливать по закоулкам Трущоб и остался жив. Майор могла разрядить в Мэла всю обойму супер-пупер-пистолета, но на костюме не появилось бы и царапины.
— Они обязательно примут участие в деле, — теряя терпение, ответил он. — В первой фазе операции, вы будете моим рычагом давления. Я войду в дом к этому парню… Который, кстати говоря самый крупный криминальный авторитет в Трущобах, а значит априори не может быть идиотом… И объясню ему, что ваши десантники разнесут Трущобы по камушкам, если он не выдаст нам объект.
Мэл до сих пор не определился, почему он упорно продолжает называть Нову не иначе как «объект». Он не мог заставить себя последовать примеру Киллиани и называть девушку кодовым обозначением, но и по какой-то причине не хотел произносить ее настоящее имя в присутствии десантников.
«Такое чувство, что как будто я ее предал». — Мэл покачал головой. — «Глупость какая-то».
Пистолет вернулся в скафандр Н’Дойе, створки кобуры закрылись.
— И когда этот дебил пошлет вас куда подальше…
Мэл улыбнулся.
— Тогда мы начнем вторую фазу операции.
— То есть?..
— То есть вы разносите Трущобы по камушкам.
Рукой в металлической перчатке Н’Дойе потерла подбородок и уточнила:
— Назовите хоть одну причину, по которой мы не можем пропустить первую фазу операции?
Мэл ожидал этот вопрос, и собирался ответить, что могут пострадать невинные люди, но в последний момент понял, что для Н’Дойе такие аргументы не более чем пустой звук.
«Пусть она майор, зато я главный. Значит надо вести себя соответственно».
— Потому что я так сказал, майор. Если есть претензии, обсуждайте их с директором Киллиани. Уверен, она будет счастлива назначить командиром 22-го кого-нибудь другого.
Майор сверкнула глазами.
— Не надо угроз, охотник. Ты правда думаешь, что ваш чокнутый отрядец телепатов может мне что-нибудь сделать?
— А вы правда думаете, что Ильза Киллиани не сможет скрутить в бараний рог всю вселенную, если захочет?
Н’Дойе не ответила, а лишь несколько секунд сверлила взглядом Мэла. Затем отвернулась.
— Капитан Сполдинг!
Капитан, молодой человек с большим носом и маленькими усиками, вытянулся по стойке «смирно». Остальные бойцы сразу перестали трепать языками и обратились в слух.
— Я, мэм, — гаркнул Сполдинг.
— Выдвигаемся, капитан.
Сполдинг расплылся в улыбке.