Правда, в смысле ума похвастать ей было нечем, однако в этом ее не упрекали.
– Девочки мои, – оглядела она молоденьких балерин, – придите скорее в себя… Что такое призрак? Ведь никто его по-настоящему не видел…
– Нет, мы видели его! Только что видели! – хором запричитали девушки. – У него череп вместо головы и тот самый фрак, в котором он встретился Жозефу Бюкэ!
– Габриель тоже его видел! – добавила Жамм. – Не далее как вчера. Вчера после обеда, средь бела дня…
– Габриель, хормейстер?
– Ну да. Вы разве об этом не слышали?
– И он был во фраке? Средь бела дня?
– Кто? Габриель?
– Да нет же! Призрак!
– Вот именно! Он был во фраке! – закивала головой Жамм. – Мне сам Габриель сказал об этом. Дело было так. Габриель сидел в кабинете режиссера. Вдруг открывается дверь, и входит Перс. Вы знаете, что у Перса дурной глаз?
– Да, да! – хором ответили девушки, которые при имени Перса сделали рожки: вытянули вперед указательный палец и мизинчик, прижав к ладони средний и безымянный и наложив на них большой палец.
– Габриель очень суеверен, – продолжала Жамм, – но вежлив, и когда встречается с Персом, он просто незаметно кладет руку в карман и трогает ключи… Так вот, как только Перс открыл дверь, Габриель вскочил со своего кресла и дотронулся до замочной скважины шкафа, ну, чтобы коснуться железа. При этом он задел своим пальто за гвоздь и вырвал целый клок. Потом, выходя, ударился лбом о вешалку и набил себе огромную шишку. Но и это еще не все: по дороге он зацепился за ширму, стоявшую возле рояля, хотел опереться на него, но крышка неожиданно захлопнулась и прижала ему пальцы; он, как сумасшедший, выскочил из кабинета и в довершение всего споткнулся на лестнице и пересчитал боками все ступеньки до второго этажа. Как раз в тот момент мы с мамой проходили мимо. Мы бросились поднимать его. У него все лицо было в крови, но он тут же разулыбался и воскликнул: «Спасибо тебе, боже, что я так легко отделался!» Мы удивились, и он рассказал нам все. Дело в том, что за спиной Перса он увидел призрака! Призрака с черепом вместо головы, каким его описал Жозеф Бюкэ.
Жамм, запыхавшись, досказала свою историю, и тут же поднялся глухой испуганный ропот. Потом наступило молчание, которое прервал тихий голос младшей Жири, в то время как Сорелли, очень взволнованная, полировала ногти:
– Лучше бы Жозеф Бюкэ ничего не рассказывал.
– Почему? – удивился кто-то.
– Так считает мама, – ответила Мэг еще тише, испуганно оглядываясь, как будто боялась, что ее услышит кто-то посторонний.
– Почему твоя мама так считает?
– Ну как же! Она говорит, что призрак не любит, когда его беспокоят.
– Откуда она это знает?
– Потому что… Потому что она…
Это наигранное заикание разожгло любопытство девушек, которые мигом окружили младшую Жири и, тесно сгрудившись и подавшись вперед в едином просящем и испуганном движении, стали умолять ее рассказать все, что она знает. Они словно передавали друг другу свой страх и получали от этого острое удовольствие.
– Я поклялась молчать, – наконец выдохнула Мэг.
Однако они продолжали тормошить ее, обещая сохранить тайну, и наконец Мэг, сама сгоравшая от желания поведать подругам жуткую историю, заговорила, не сводя глаз с двери:
– Это из-за ложи…
– Какой ложи?
– Ложи призрака!
– У призрака есть ложа?!
При известии о том, что призрак имеет ложу, девушки не смогли сдержать удивления, смешанного с мрачным восторгом.
– О господи, рассказывай же…
– Только тихо! – приказала Мэг. – Это первая ложа, номер пять. Первая сбоку от левой авансцены.
– Невероятно!
– Тем не менее это так. Эту ложу обслуживает моя мама. Но поклянитесь никому об этом не рассказывать.
– Конечно! Давай дальше!
– Так вот. Эта ложа призрака… Уже больше месяца туда никто не заходил, кроме призрака, и администрация получила указание никому не сдавать ее…
– Это правда, что туда приходит призрак?
– Разумеется.
– То есть видели, что туда кто-то заходит?
– Да нет же! Туда приходит призрак, и там никого нет!
Девушки переглянулись. Если призрак приходит в ложу, кто-то должен был его увидеть, потому что у него фрак и череп вместо головы. Они сказали об этом Мэг, и та с горячностью продолжала:
– Как вы не поймете? Призрака не видно, и у него нет ни фрака, ни головы! Все, что рассказывают о черепе или об огненной голове, – это болтовня! У него нет ничего подобного… Его можно только слышать, когда он в ложе. Мама ни разу его не видела, а только слышала. Она и программку ему приносит!