Первой, кого он заметил, войдя в старый закоптившийся зал гостиницы, была матушка Трикар. Она узнала его. Осыпала комплиментами. Спросила, что привело его в эти края. Он покраснел. Сказал, что приехал по делам в Ланьон и решил «заглянуть сюда, чтобы поприветствовать ее». Она хотела подать ему завтрак, но он ответил: «После». Казалось, он ждет чего-то или кого-то. Дверь открывается. Рауль тут же вскакивает. Он не ошибся: это она! Он хочет что-то сказать и снова опускается на стул.
Она стоит перед ним улыбающаяся, ничуть не удивленная. Лицо у нее свежее, розовое, похожее на клубнику, созревшую в тени. Девушка наверняка разволновалась от быстрой ходьбы. Грудь ее, где скрывается чистое сердце, тихонько приподнимается. Глаза – прозрачные, светло-лазоревые зеркала цвета неподвижных, задумчивых озер там, ближе к северу мира, эти глаза безмятежно посылают ему отражение ее чистой души. Меховое одеяние распахнулось, приоткрыв гибкую талию, стройную линию ее молодой, полной грации фигуры. Рауль и Кристина долго смотрят друг на друга. Матушка Трикар улыбается и незаметно исчезает.
Наконец Кристина заговорила:
– Вы приехали, меня это нисколько не удивляет. У меня было предчувствие, что, вернувшись с мессы, я найду вас здесь, в этой гостинице. Кто-то сказал мне там об этом. Мне сообщили о вашем прибытии.
– Кто же? – спрашивает Рауль, заключая в свои руки маленькую ручку Кристины, которой та не отнимает.
– Ну конечно, мой бедный покойный папа.
– А ваш папа не сказал вам, что я люблю вас, Кристина, что я не могу жить без вас?
Кристина покраснела до корней волос и отвернулась.
– Меня? Вы с ума сошли, мой друг, – сказала она дрожащим голосом. И рассмеялась, чтобы придать себе уверенности.
– Не смейтесь, Кристина, это очень серьезно.
А она в ответ строгим голосом:
– Я заставила вас сюда приехать вовсе не для того, чтобы вы говорили мне подобные вещи.
– Вы «заставили» меня приехать, Кристина, значит, вы догадались, что ваше письмо не оставит меня равнодушным и что я примчусь в Перро. Как вы могли такое предположить, если не думали, что я вас люблю?
– Я думала, вы вспомните наши детские игры, в которых нередко принимал участие мой отец. По правде говоря, я и сама хорошенько не знаю, о чем я думала… Возможно, я напрасно вам написала… Ваше внезапное появление в моей гримерной в тот вечер перенесло меня далеко, очень далеко в прошлое, и я написала вам, как маленькая девочка, какой была тогда, которая в минуту печали и одиночества была бы рада вновь увидеть рядом с собой своего маленького приятеля…
Какое-то время они хранят молчание. Есть в поведении Кристины что-то такое, что кажется Раулю неестественным, хотя ему и не удается понять, что именно. Между тем он не ощущает ее враждебности, напротив… грустная нежность ее взгляда говорит сама за себя. Но почему в этой нежности столько грусти? Вот что следует прояснить и что не может не раздражать молодого человека…
– Когда вы увидели меня в своей гримерной, Кристина, это был первый раз, что вы меня заметили?
Она не умеет лгать и потому отвечает:
– Нет! Я уже видела вас несколько раз в ложе вашего брата. И на сцене тоже.
– Я так и знал! – говорит Рауль, надувшись. – Но почему же в таком случае, увидев меня у своих ног в гримерной, да еще после того, как я напомнил вам, что подобрал в море ваш шарф, почему вы ответили так, будто вовсе меня не знаете, и еще смеялись?
Тон вопросов был таким жестким, что Кристина с удивлением взглянула на Рауля и ничего не ответила. Молодой человек и сам поразился внезапной ссоре, на которую он отважился именно в тот момент, когда обещал себе сказать Кристине слова, которые выразили бы всю его нежность, любовь и смиренное послушание. Именно так разговаривал бы муж или любовник, у которого есть все права, с оскорбившей его женой или любовницей. Он и сам на себя сердится, чувствуя свою вину и считая себя глупцом, но не находит выхода из этого смешного положения и принимает отчаянное решение показать себя с отвратительной стороны.
– Вы мне не отвечаете! – ощущая себя несчастным, злобно говорит он. – Хорошо, тогда я отвечу за вас! Дело в том, что в гримерной находился кто-то еще, кто вас стеснял, Кристина! Кто-то, кому вы не хотели показать, что можете интересоваться кем-то другим!..
– Если кто-то и стеснял меня, друг мой, – прервала его Кристина ледяным тоном, – если кто-то и стеснял меня в тот вечер, вероятно, это были вы, если я выставила вас за дверь!..