— Я уезжаю, Антония, — сказала Рей, глядя, как девушка чистит персик. Антония бросила на нее пораженный взгляд: она не ожидала, что Рей уедет так скоро.
— Здесь кофе и свежие булочки, которые я только что принесла из пекарни, — предложила Антония, но Рей покачала головой.
— Нет, спасибо, я перехвачу что-нибудь в аэропорту. Я попрощалась со всеми вечером. Извините, что не виделась с вами, пока была здесь, но вы должны приехать и погостить у меня во Флоренции некоторое время.
— Спасибо, — подчеркнуто вежливо ответила Антония. — Счастливого путешествия.
— Передайте Патрику мою любовь, когда он встанет, — сказала Рей улыбаясь.
Только через мой труп, подумала Антония. Но потом добавила:
— Я думала, он мог бы вернуться с вами во Флоренцию.
— Я хотела, чтобы он поехал, но он говорит, что у него здесь в Венеции какое-то неоконченное дело, и я не могу заставить его изменить свое решение, — поморщилась Рей. — Строго между нами, Патрик изменился больше, чем я ожидала. Им всегда было легко командовать, но теперь с ним стало трудно. Я даже не уверена, что мы сработаемся так же хорошо, как раньше.
Антония бессмысленно воскликнула:
— О, дорогая!
Рей внимательно посмотрела на нее.
— Ну, я, должно быть, наскучила вам своими проблемами, я лучше поеду. Без сомнения, мы скоро увидимся. Я рада за вас, услышав, что вы помолвлены и оправились после случившегося в Бордиджьере.
Антония не ответила, даже если бы она и захотела, ей не удалось бы прервать быструю чеканную речь Рей, пока та шла к двери и выходила в сад, неся в обеих руках багаж. Она шла к остановке, откуда можно было взять речное такси до аэропорта.
— До свидания, мой привет каждому, — сказала Рей.
— До свидания, — повторила Антония.
Минутой позже спустился дядя Аликс, разбуженный шумом закрываемой двери. Антония сказала ему, что Рей уехала.
— Да, — зевнул он, — она предупредила, что рано уедет, чтобы успеть на самолет во Флоренцию. Очень толковая леди: сама заказала такси, все для себя подготовила. Довольно обременительная гостья, но в жизни, без сомнения, в большинстве своем получает все самое лучшее.
— Я думала, Патрик поедет с ней, дядя Аликс. Как надолго он остается? — спросила девушка.
Аликс пожал плечами.
— До того, как мы уедем. Я сказал ему, что он может оставаться, пока не истечет срок аренды дома. Рей договорится о новом контракте для него со своим издателем, и он надеется, что сможет позволить себе лучшую квартиру, как только ему перешлют аванс.
— Он остается в Венеции? — нетвердым голосом переспросила Антония.
Ее чувства были противоречивы. Прошлые несколько дней она считала себя несчастной, потому что верила, что Патрик уедет с Рей, а теперь ее раздражала перспектива остаться с ним в Венеции.
— На некоторое время, — беспечно сказал дядя Аликс, словно не замечая, как меняется ее цвет лица и настроение.
— Но я думала, он собирается работать с Рей Данхил. Как им это удастся, если они будут жить в разных городах?
— Они будут говорить по телефону, и она вышлет ему по почте отпечатанную рукопись. В конце концов, им нет необходимости часто встречаться.
Через несколько дней Аликс и Сьюзен-Джейн уезжали, а Антония по приглашению Пэтси Девон переезжала из розового домика в палаццо.
Ей предоставили несколько небольших комнат в тихом углу здания, к глубокому неудовольствию Лусии. Но Антония была подавлена тем, что покидает розовый домик. Она любила это спокойное, чарующее маленькое местечко, где она впервые поняла, что влюблена в Патрика.
Два года мрачные видения с Патриком преследовали ее сны, были нищей ночных кошмаров, заставляя сердце мучительно биться. Сейчас сны изменились, и уже совсем «другой» Патрик пугал ее. Вина за то, что она последовала за ним на пляж потому, что хотела его, оставила шрам в ее душе. Как могла она забыть об этом, ведь если бы она не последовала за ним, на нее бы никогда не напали…
Прошлую неделю в розовом домике все были очень заняты. В то время как Аликс и Сьюзен-Джейн упаковывали свое имущество, Антония собирала собственные вещи, и затем Патрик помог ей донести чемоданы до набережной, где они взяли речное такси, которое доставило их к палаццо.
Хотя она отказывалась от его помощи, Патрик настоял, чтобы поехать с ней. Спорить с ним было невозможно, тем более в присутствии бдительного лодочника.
— Входите! — холодно приказал Патрик, беря ее за талию и опуская в лодку. Антонию взбесило, что его властное обращение с ней с одобрением было встречено лодочником. Потом он сам забрался в лодку и, сказав ей: — Сидите здесь, — взял ее за плечи и, как ребенка, усадил на место. Они поехали по каналам. Антония сердито смотрела на голубое небо, на изысканные набережные Венеции, окаймленные водой с каждой стороны, золотую мозаику и купола Сан Марко, видные на расстоянии, излучину Большого канала, приближавшегося к ним, мерцающие розовым и кремовым дворцы, фантазии в камне, олицетворение Ее Светлости, сиятельной республики Венеции.