Сам Кирилл не склонен читать ярлыки, нацепленные другими людьми: с ними вечная путаница.
- Коничива, - спокойно поздоровался он и представился: - я ширэй-кан "Дайханма" Дремин с Синдзюку, а это мои люди.
- Коничива, Дайханма-сан, я Нобицура, - ответил оябун и добавил: - руку по известным тебе причинам не предлагаю.
- Угу, - криво усмехнулся Кирилл.
Ненависти нет: ее и не было никогда, они пытались убить друг друга только потому, что каждый защищал свое право на существование, и этого самого права для всех не хватало. Впрочем, Дремин ничего другого от него не ждал: они оба профессионалы, работающие на конечный результат.
- Цель визита?
- Иду на Мондзэн, разбираться, куда люди пропадают.
- Чем могу посодействовать?
- Отсюда кто-то пропадал?
Нобицура кивнул:
- Да. Месяца два с половиной назад, плюс-минус несколько дней, наш младший инженер-электрик, Токояма, ушел на Мондзэн-накатэ, за электрическим кабелем. Точнее, не сам ушел, мой заместитель по материальному обеспечению дал ему два ковра и отправил, сделка была оговорена заранее. И с концами. Я за ним послал еще двоих, они пришли на Мондзэн и выяснили, что Токояма туда пришел, отдал ковры, но кабель не взял, сказав, что после него придут другие и заберут, а у него есть еще дело на станции Цукисима, куда он и отправился поверху. Но на Цукисиме Токояму никто никогда не видел.
- Или видели, но не сказали, - заметил Накаяма.
- В том-то и дело, что Токояма не ходил на Цукисиму. У него там не было никаких дел, у него вообще никаких дел за пределами нашей станции быть не могло, пока мой заммат его не снарядил на Мондзэн. Я больше скажу. Токояма был... тюфячок тюфячком. На поверхности не был ни разу с шести лет, как все началось - так больше он неба в глаза не видел. Беззлобный парнишка, но робкий и слабый, за себя постоять чтоб - не-а, ну разве бы от крысы палкой отбиться. И вот он поднимается наверх без оружия и охраны, потому что у него дело на Цукисиме и ему быстрее будет поверху пройти? Да не мог он такого сделать. А между тем на Мондзэн-накатэ его слова слышали и видели, как он выходил, ну наверно человек пятнадцать, включая начальника охраны, а он - мой должник, он бы мне врать не стал.
- А еще Сумико Рэнсэ, - добавил один из людей Нобицуры, - вышла наверх, перехитрив охрану, и не вернулась...
- Не доказано, - ответил тот, - никакой взаимосвязи с уходом людей за Кибу не просматривается... За исключением той детали, что и у нас, и у соседей уходили люди, у которых не было причин уходить. Сумико и Токояма - не исключение. Но это еще что... Вон с Тсукидзи ушел охранник с женой и двумя детьми малыми. Причем как ушел: во время своего дежурства, когда тихий период совпал с ночью наверху. У постели своего сменщика поставил будильник - и поминай как звали. Тот проснулся, вместе еще с тремя десятками человек - туда-сюда, а дверь в караулку открыта и дверь на поверхность закрыта, но не заперта. А дежурного нет, ушел. Стали разбираться, послали за его женой - а ее тоже нет, и детей нет. И много такого добра оставили, которое переселяющаяся семья не оставила бы нипочем.
- Может, хотели переселиться втихаря? Опасались чего? - приподнял бровь Кирилл.
Нобицура фыркнул:
- Зайди на Тсукидзи и поспрашивай, опасается ли там кто чего. Тебе скорее ответят, что опасаются изгнания, чем запрета на переселение. Там даже оябун так называемый власти не имеет и избирается голосованием, не оябун, а директор в лучшем случае. На Тсукидзи никто никого не держит насильно, и у меня нет ни единой мысли, чем вообще думал муж и отец, таща наверх свою семью. Люди уходят, Дайханма, просто вот так уходят - и все. И я не могу этого объяснить, потому все выходы со станции перекрыл полностью, и без моего приказа никому из здешних жителей отсюда выйти нельзя. Хочешь переселиться - так ведь не запрещает никто. Подойди, объясни, соберись - и в добрый путь, это нормально, по-человечески. Но люди уходят отсюда и оттуда, молча, ничего не объясняя, тайком, бросая теплое место и нажитое добро - и я не понимаю этого. Не понимаю и боюсь.
Кирилл почесал макушку:
- У меня есть одна гипотеза, чисто умозрительная, основанная на том, что я, гайдзин, знаю о японском менталитете, вот ты мне и скажи, прав ли я. Вы, японцы, к смерти относитесь не так, как другие. Раньше, еще пока старый мир стоял, Япония удерживала первое место по числу самоубийств на душу населения и абсолютное первое место по самоубийствам среди детей и подростков. Я уже не говорю о том, что на любое фиаско, будь то увольнение с работы, провал вступительных экзаменов или тому подобная жизненная мелочь, у японца один ответ - самоубийство. Вы такие люди, что если вас в жизни что-то не устраивает - вы из нее просто уходите, притом порой вообще из-за мелочей...
Нобицура кивнул:
- Про первые места я не знал, не увлекался статистикой, но в целом все верно. Мой сослуживец однажды ушел из жизни, приняв три флакона снотворного, потому что его обошли с повышением. Он воспринял это не как обиду, а как собственную неудачу, потому что оказался недостоин, что и написал в прощальной записке. Меня это тогда немного удивило - все же начало двадцать первого века, да и сослуживец был оптимистом...
- Ну вот и я о том же, - сказал Кирилл, - лично мое мнение: это конец. Скоро нас не останется, посмотрим правде в глаза, и все, что мы делаем - суть продление нашей агонии. И вот иногда думается мне, будь я японцем - я бы ушел. Сам, добровольно. Что, если пропавшие люди придерживались такой же точки зрения? Если не все, то хотя бы некоторые?
Собеседник покачал головой:
- Я не буду говорить о том, что произошло не на моей станции, но в случае с Токоямой и Сумико эта версия отпадает. Сумико - ей было шестнадцать - постоянно строила планы на будущее, она намеревалась выйти замуж за одного парня с Мондзэн и хотела завести не менее пятерых детей. И вообще, это очень жизнерадостная девушка, полная противоположность любым мыслям насчет самоубийства. А Токояма в последние недели перед исчезновением пребывал в постоянно приподнятом настроении, это очень хорошо видел всякий, кто его знал, то есть - вся станция. К тому же парень он ответственный, он бы не ушел из жизни, оставив недоделанное поручение. Тут именно в том и дело, что ему пришлось оставить дело на половине, чтобы сбежать, потому что, вздумай он уйти, я бы задал вопросы - куда и почему. Токояма явно не хотел на них отвечать, и я не уверен - а было ли ему что ответить вообще.
- Все ясно, дело будет темным, что ж, надо в этом разобраться, - вздохнул Кирилл и сменил тему: - а что насчет Курогосуто в тоннеле на Отэмати?
Нобицура "наполовину" развел руками, оставив правую на ремне:
- А это ты мне скажи, Дайханма. Я о нем знаю только из звонка Шибуйя с Отэмати. Тут никто ничего не видел.
- Кто вообще проходил в тоннель за последнее время?
- Сутки назад - несколько посыльных и челноков туда, двое оттуда, все сплошь знакомые лица. А за пару часов до звонка - слепой бродячий музыкант с поводырем.
- И все?
- И все.
- М-да. Чудны дела твои, господи... - Кирилл пересказал Нобицуре то, что знал сам и спросил: - не возражаешь, если я воспользуюсь твоей телефонной связью?
- Пожалуйста.