«А, и только-то?!» – обрадовался Андрей и сказал:
– Обязательно. Вы мне только скажите адрес. Мы к вам фотокорреспондента пришлем.
«У, вот Костику радость-то будет!» – злорадно подумал он и улыбнулся еще шире.
По-видимому, гостья не ожидала столь радушного приема, такой немедленной реакции и даже задумалась: а нет ли тут какого подвоха?
– Правда? Ну спасибочки вам на добром слове.
Старушка встала и, церемонно поклонившись почти в пояс, удалилась.
«Наши богатые задним умом граждане хотят через газету дать знать покупателям, что передумали. Да, но зачем этим делягам «Зингеры»? Не на металлолом же? Тут что-то не так».
От этих мыслей Андрея отвлекло появление коллег, главреда и секретаря. Они были красны с лица, но какие-то успокоившиеся и расслабленные.
Вот во всем мудры народные обычаи: закопали покойника, выпили-помянули, и вроде уж не так страшно.
– Как там все прошло? – для приличия поинтересовался Андрей у Бороды, трепетно вешавшего на спинку стула выходной черный пиджак.
– Масса народу, весь цвет района! – распустил галстук главный. – Столько великолепных речей, венков!.. Какая река человеческого горя!
«Конь, сволочь доисторическая, не забегал посмотреть на дело своих копыт?!» – чуть было не ляпнул Андрей, но его опередила Валя, которая, стоя на пороге комнаты, аккуратно сворачивала черный платочек.
– Пал Никитич в гробу лежал как живой, будто только заснул.
«Все, мне пора!»
– А ты чем занят, сынок? – поинтересовался главный, от души сморкаясь.
– У нас тут посетитель был интересный, – сумрачно пробормотал Андрей. – Я на обед отойду?
– Иди. Но ты вернешься?
– Куда ж я денусь! Работы вагон, – буркнул Андрей и поспешно вышел.
Посетив кафешку, Андрей решил пройтись. Раннее, незнойное еще лето было в этом не загубленном окончательно цивилизацией старинном городе просто очаровательно. Оно опушило все имевшиеся в запасе у кустарников сережки, развернуло и расправило клейкие листики. Свежие гроздья акации, белые и желтые, источали ни с чем не сравнимый тонкий аромат. В сквере пищали молоденькие воробышки-слетки. Отчаянно желторотые, они прыгали по дорожкам за исхудавшей мамкой, трепыхали крылышками, прося есть, а она тщетно пыталась научить их клевать крошки, которые бросали малышам сердобольные пенсионеры. У старого административного здания чересчур густо высадили ярко-малиновые колокольчики, но даже это не могло испортить общего вида. Неподалеку, здесь и там, на незаасфальтированных клочках притулились желтые корзинки одуванчиков. Это было ужасно трогательно и чуть искупало кислотно-малиновое безобразие.
Проходя мимо газетного киоска, Андрей решил купить «Подмосковную мимозу». Его не оставляло смутное беспокойство: чем сейчас занята Тамарка Зуева? Роет ту же тему – вылазки водяных чудовищ? Бесполезно, все концы у него. Она, конечно, редкая сучка, но не дура – должна понимать.
Андрей на ходу перелистал еженедельник – Тамаркин материал имелся, но это был обычный дамский стеб на тему «Как половчей выскочить замуж и не рехнуться от счастья».
«Кто умеет, тот делает. Кто не умеет, тот учит других», – злорадно фыркнул он.
Тут нечто заставило его, остановившись у дверей их здания, пробежать колонку частных объявлений.
«Куплю ручную/ножную швейную машину «Зингер» до тридцатых годов выпуска в любом состоянии».
«Интересно, а Марья Федоровна пьет коньяк?» – подумал Андрей, сворачивая газету и взбегая вверх через три ступеньки.
Валя сидела за своим компьютером, что-то набивала одной рукой и мешала очень-очень темный чай другой.
– Вальчик, когда устанешь, скажи. Я попрошу тебя женским голосом в одно место позвонить.
– Да я и сейчас могу, – подняла на него красные глаза Валя. – А… кому?
Андрей дернул головой:
– По работе. Вот по этому объявлению.
Он взял диктофонный «крокодильчик» и прицепил на решетку телефона. Весь материал будет на одной кассете – это хорошо.
– А что это за чудеса? – удивилась Валя. – Почему тебе это интересно?
– Вот, решил хозяйскую машинку загнать. Авось не заметят. А то стоит мешает. Заработаю…
– Ты что – с ума сошел?
Она оттолкнула его руку с газетой. У нее, видимо, от расстройства временно отказало чувство юмора.
– Да нет, Валь, я серьезно. Это какое-то чудное поветрие. Пока вас не было, ко мне бабушка одна заходила, жаловалась, что какие-то люди ходят по дворам и просят продать эти развалюхи. А если им отказывают, забираются в дома и курочат машинки.
– Да-а?!
Она еще не верила.
– Да, Валя, да. Спроси похитрее, что за машинка нужна, пощупай, что у них за интерес… Что я тебя, женщину, врать учить должен?!