— Ты, правда, все это хочешь? — посмотрела в его серьезные глаза и осознала, что он говорил то, что было на душе, не обманывал.
— Да. Каждый человек мечтает создать семью, только не у всех это получается.
— Я за эти дни так привыкла засыпать рядом с тобой… А ведь завтра уже вернемся каждый в свою постель. Грустно… — выдохнула я.
— Я бы забрал тебя к себе, но твой отец мне голову оторвет, а мой ему в этом поможет. Дождемся твоего совершеннолетия, а потом уже никто слова сказать не сможет. Дедушка обещал переехать к моим родителям, а мне отдать свою квартиру. Так что первое время будет где жить. А потом и на дом заработаем.
Я улыбнулась, сорвала с его губ легкий поцелуй. Макар переплел наши пальцы, уткнулся носом мне в макушку, обжигая своим горячим дыханием. Так и уснули в объятиях друг друга.
Мы делали неумелые первые шаги навстречу друг другу, учились жить по взрослым правилам, закладывали фундамент наших отношений, чтобы в будущем выстроить крепкий и надежный дом. Никто из нас не знал, что там, впереди… Действовали на интуитивном уровне, по зову природы. Нас тянуло друг другу, и мы мечтали быть вместе несмотря ни на что и ни на кого. Первая любовь — она самая яркая, незабываемая, эмоции переполняют, и кровь обжигает изнутри. Я невольно подумала о том, что Джульетте не было и четырнадцати, когда она влюбилась в Ромео и вышла за него замуж. Да, это были времена Шекспира, и люди, быть может, жили иначе, но вот сущность человека не изменилась. Эти сильные эмоции могут поразить, словно молния, как в тринадцать, так и в пятьдесят лет. У любви нет возраста и срока годности. Она приходит внезапно, накрывает волной, сносит привычный образ жизни. Главное удержать ее, не дать вспыхнувшему огню погаснуть, потому что если пламя исчезнет, то останется лишь пепел… Душа сгорит дотла… И тогда придется надеяться только на то, что в образовавшейся пустыне кто-то другой сумеет развести огонь и согреть заледеневшее от холода сердце. У нас с Макаром огонь вспыхнул в юном возрасте, когда мы еще по сути не знали, что такое жизнь. Но уже пытались интуитивно сохранить это пламя, потому что понимали, что эти эмоции никогда не повторятся.
Мы горели и плавились, глядя друг на друга, и не хотели спасения. В тот момент я не представляла себя без него. Макар стал частью меня. Я поставила на кон свое сердце и душу, доверилась дьяволу, надеясь на то, что он пощадит.
ГЛАВА 4
Новогодние праздники пролетели очень быстро. Родители вернулись домой, поэтому нам с Макаром уже не удавалось ночевать вместе. Может, это и к лучшему… Кто знает, как долго бы он сдерживал себя? Брат и мой любимый снова целыми днями пропадали на работе в автосервисе Сергея Ивановича, а мы с Олей учились в школе. После уроков вышли на улицу. Подруга толкнула меня локтем в бок, кивая в сторону. Я проследила за ее взглядом и улыбнулась. Напротив школы на обочине, прислонившись к машине, стоял Поляков. В руках розочка, на губах улыбка. Меня бросило в жар. Не ожидала, что он встретит меня после уроков. Одноклассники с любопытством смотрели на то, как Макар по-хозяйски притянул меня к себе и поцеловал.
— Макарунчик, Оля, готовы к прогулке? — поинтересовался Поляков, а мы с подругой переглянулись. — Едем сразу или сначала домой переодеться? — уточнил он.
— А куда мы поедем? — насторожилась Оля.
— В автосервис к моему отцу, — заявил он.
— Тогда можно не переодеваться, — махнула рукой подруга.
— Как скажете, — улыбнулся Макар, посмотрев на меня с любовью. Протянул руку и сжал мою ладонь, а у меня мурашки пробежали по спине. — Солнышко, у тебя все хорошо? Ты почему притихла? Если нет желания, то Олю отвезем к Лехе и вернемся домой, — насторожился любимый.
— Все хорошо, — уверено ответила. Просто рядом с этим человеком я растворялась, готова была слушать его часами, смотреть сутками напролет в любимые зеленые глаза. Это сумасшествие пугало.
Всю дорогу Макар нас веселил, рассказывал смешные истории, поделился тем, как прошел его рабочий день. Мы въехали на территорию автосервиса, где располагалось несколько кирпичных строений: навесы для машин, здание, в котором находилось руководство и бухгалтерия, большой амбар с оборудованием, где разбирали и чинили машины.
К нам навстречу вышел Леша, перепачканный в мазуте и масле. Не прикасаясь руками к Гончаровой, страстно ее поцеловал. У подруги щеки залились румянцем, взгляд зажегся, а на губах заиграла улыбка.
— Леха, ты пока отмывайся, а мы с батей поздороваемся, — раздал указания Поляков.