— Мне очень жаль, — только и нашла она что ответить. — Чем я могу помочь?
Он небрежно махнул рукой. Мрачность на лице сменилась шутливой смиренностью.
— Не утруждайтесь. Контрабандистов считают отбросами — наравне с наемниками, аферистами и пиратами. Начнете защищать нас — потом не отмоетесь.
— Я уже сказала, что сама могу позаботиться о своей репутации.
— Кроме того, — понизив голос, продолжил Каррд, — в нынешней ситуации любое внимание к моей персоне ставит под удар ногри. Вы же не думаете, что кому-то в Верховном совете придется по душе их новая работа?
Лея поморщилась. Но он был прав, и проблема усугублялась тем, что в своем самобичевании из-за долгих лет службы Империи многие старейшины кланов могут воспринять любые претензии со стороны официальных властей слишком близко к сердцу.
— Мне жаль, — повторила она.
— Да бросьте, — хмыкнул контрабандист. — Если я не нужен Новой Республике, она мне тем более не нужна. О, вот и они.
Лея обернулась к кораблю. Из люка показались трое ногри, за ними — насупленный Лак Джит, а замыкала процессию Мара Джейд, чьи золотисто-рыжие волосы отливали пламенем на солнце. В руке она держала запачканную инфокарту.
— К слову, а что стало с частной торговой компанией Мары? — поинтересовалась Лея. — До меня дошли слухи, что она потерпела крах, но никто не знает почему.
— Не было никакого краха, ее тихо и мирно закрыли, — поправил ее контрабандист. — На самом деле все предприятие было временной затеей. Я хотел, чтобы у Мары появился опыт управления собственным делом, поэтому открыл на ее имя компанию. Когда-нибудь она станет моей преемницей, а это — часть обучения.
Прошагав через поляну, вышедшая из корабля группа остановилась перед Леей с Каррдом. Как и следовало ожидать, деваронец за словом в карман не полез.
— Я категорически протестую, — заявил он, сверкая глазами. — Я же не преступник какой-нибудь, чтобы вам, советник Органа-Соло, стрелять в меня и сбивать мой корабль. Учтите, я буду жаловаться в Верховный совет Новой Республики, в Сенат, в Законодательное собрание сектора Оджостер, в Кореллианскую торговую гильдию...
— И вашему нанимателю Тэлону Каррду, — благожелательно подсказал контрабандист.
— Непременно — и Тэлону Каррду, — подхватил Лак Джит. — Я требую немедленно вернуть мне имущество.
Он умолк на полуслове, наконец-то остановив взгляд на собеседнике. Потянувшись к деваронцу Силой, Лея уловила шок от узнавания.
— А вы?..
— Именно, — ледяным тоном подтвердил Каррд. Он протянул руку, и Мара вложила в нее карту. — И куда же вы собирались увезти свою добычу?
— Вам нес, конечно же.
Лея покосилась на Мару, которая стояла чуть позади деваронца, небрежно положив руку на рукоять светового меча на поясе. Поймав ее взгляд, помощница Каррда приподняла уголок рта в заговорщицкой улыбке. Несомненно, они обе почувствовали, как мечутся мысли инородца. Посмотрев на Каррда, Мара слегка склонила голову к левому плечу.
— Это первая ложь, Лак Джит, — проговорил контрабандист, воздев палец. — Услышу еще одну — и я поставлю в известность Кореллианскую торговую гильдию, что вы всуе прикрываетесь ее репутацией. — Тон его голоса стал еще холоднее. — После третьей вам придется иметь дело со мной. Итак, куда вы собирались?
Деваронец словно съежился.
— К покупателям, которые заплатят больше, — процедил он, украдкой глянув на Лею. — Гораздо больше, чем мне предложили здесь.
— И кто же у нас такой щедрый? — спросил Каррд.
Лак Джит дернул рожками из стороны в сторону — «пожал плечами» по-деваронски.
— Поймете, как только прочтете, что на карте. Только поосторожней там — я чуть не угробил свой планшет этой дрянью. Она ужасно грязная.
— Да уж, я заметил. — Каррд перевел взгляд на Мару. — Ты обыскала весь корабль?
— Ногри еще что-то там разнюхивают, но карта — точно та самая, — ответила Мара.
— Хорошо. — Контрабандист снова переключился на деваронца. — Как только они закончат обыск, можете улетать. Мы решим, стоит ли продолжать вести дела с вами, когда узнаем, что на карте. Ваш связной даст вам знать о нашем решении.
Лак Джит демонстративно поклонился.
— Щедрый наниматель, ничего не скажешь, — процедил он, впрочем — не настолько едко, чтобы это можно было счесть за оскорбление. — Помнится, кто-то обещал мне пятьсот кредитов?