— Вы не знаете, — начал Кент, — есть ли у местных жителей какая-нибудь теория, объясняющая… — Он замялся. — Объясняющая сверхъестественный факт появления призрака? Вы же все утверждаете, что он именно призрак. И это — несмотря на его вполне материальный облик.
— Ну конечно, мистер Уэйнрайт — призрак! — проворчал Дженкинс. — Мы ведь его похоронили, не так ли?.. А через неделю раскопали могилу, чтобы посмотреть, там он или нет. И что вы думаете? Там, мертвый. Что и говорить, несомненно, он призрак. Как еще можно объяснить его существование?
— Нельзя сказать, — осторожно начал Кент, — чтобы я слишком сильно верил в призраков.
— Никто из нас не верил, — махнул рукой толстяк. — Никто. Но с фактами не поспоришь.
— Призрак, который предсказывает будущее, — произнес Кент после некоторой паузы. — И какое же будущее он предсказывает? Или все это так же туманно, как его пророчество о сестре миссис Кармоди, выходящей из здания суда?
— Как вам сказать, — Дженкинс откашлялся, и его многочисленные подбородки снова затряслись. — В основном он предсказывает разные местные происшествия и события; так, ничего особенного. Как раз то, что и должно интересовать старика, всю жизнь прожившего на одном месте.
— А как насчет политики?
— Он постоянно удивляется росту цен, — рассмеялся Дженкинс. — Цены сбивают его с толку. А спрашивать его о чем-либо совершенно бесполезно: он очень быстро устает и вид у него становится такой затравленный…
Кент понимающе кивнул.
— А эта миссис Кармоди… когда она приехала?
— Почти девять лет тому назад.
— А мистер Уэйнрайт мертв, если я правильно понял, уже лет пять?
— Я с удовольствием, — важно сказал толстяк, поудобнее устраиваясь в кресле, — расскажу вам, как все произошло. По порядку. Пожалуй, я опущу первые несколько месяцев, после того как миссис Кармоди появилась на ферме. Все равно в это время ничего существенного не произошло.
Ликуя, женщина вышла из помещения Всеобщей торговой компании. Ее переполняла радость, как и два месяца назад, когда она впервые обнаружила эту ферму. Четыре цыпленка и три дюжины яиц — за пять долларов наличными! Наличными!
И тут ее радость потухла. Она нахмурилась. Зачем себя обманывать? Скоро начнется уборка урожая и больше не удастся воспользоваться этим методом выкачивания наличных денег из фермы Уэйнрайтов. Она вспомнила обнаруженную ею чековую книжку, из которой она узнала, что на счете Уэйнрайтов в кемпстерском банке лежат одиннадцать тысяч семьсот тридцать четыре доллара. Целое состояние.
Так близко и вместе с тем так невыразимо далеко.
Она подошла к банку и уже на пороге на мгновение замерла, парализованная страшной мыслью: если она войдет внутрь, то через несколько минут узнает все… все самое страшное… И на этот раз ей будет противостоять не старик и не девчонка…
Банкир был опрятным малым в роговых очках, за которыми прятались большие серые глаза.
— А, миссис Кармоди, — приветствовал он ее, потирая руки, — наконец-то вы решили нас посетить, — он усмехнулся. — Я думаю, мы сможем все уладить, так что не беспокойтесь. Мне кажется, что совместными усилиями нам удастся поддерживать в порядке дела фермы Уэйнрайтов так, чтобы и общество, и высокий суд оставались довольны.
Суд! Так вот в чем дело! Вот что предсказывал этот старик! Суд! И эта новость очень даже хорошая, а не плохая. На мгновение ее охватила слепая ярость к этому старому дураку, который так напугал ее своими разглагольствованиями о суде…
А банкир тем временем продолжал:
— Насколько я знаю, у вас имеется письмо от сестры вашего покойного мужа — дочери мистера Уэйнрайта, в котором она просит вас приехать и присмотреть за фермой и ее дочерью Филлис. Возможно, это письмо не так уж и необходимо, учитывая, что вы единственная оставшаяся в живых родственница, но вкупе с завещанием это составит законные основания, на которых суд сможет назначить вас душеприказчицей.
Женщина судорожно вцепилась в ручки кресла. Внутри у нее все похолодело. Теперь, когда настал критический момент и следовало предъявить подготовленное ею поддельное письмо, она вдруг почувствовала, что дрожит. Бормоча, что, дескать, она могла и потерять это злосчастное письмо, женщина принялась рыться в своей сумочке. Наконец нашла и, внезапно вспотевшими руками вытащив из конверта, протянула навстречу гладким холеным пальцам банкира и замерла в ожидании…
— Гмм… — промычал банкир, читая письмо. — Она предложила вам двадцать пять долларов в месяц сверх необходимых расходов…