Цыгане прекрасно знают об этом. Покинув место, они оставили Арину в покое, тем самым сохранив уважение к себе.
Дом Анжелы был из красного кирпича, в два этажа. С тех самых пор как она впервые вошла сюда, ничего не изменилось. То же каменное крыльцо с искусственной пальмой в углу, те же массивные двери, та же дверная ручка.
Арина молча вошла в дом. В просторном коридоре было безлюдно. На деревянной скамейке, свернувшись клубком, спала кошка Мурка. При появлении гостьи она даже ухом не повела, продолжая спать.
Как и ожидалось, Анжела сидела у себя в кабинете, немного уставшая от бесконечных приемов.
– Ариночка, привет! Может, чайку со мной выпьешь?
– С удовольствием, – пропела Арина, присаживаясь на любимое кресло напротив стола. – Давно отдыхаешь?
– Минут десять. В коридоре есть кто?
– Никого. Мне повезло. Кстати, как твои дела?
Анжела молча направилась к столику в углу. Чайник только что вскипел. Она достала с верхней полки две кружки в желтый цветочек и стала разливать заварку.
– С переменным успехом. В основном люди хотят знать, нет ли на них порчи или сглаза. Их спектр вопросов невелик.
– Значит, ничего нового, – подвела итог Арина, вынимая из кармана пачку сигарет.
Цыганка добавила кипятка и поставила кружки на стол. После того, как достала маленькую сахарницу и розетку с вишневым вареньем, села на свое кожаное кресло.
– Ну почему же. Есть и весьма интересное.
– Рассказывай, – Арина лениво закурила тонкую сигаретку, откидываясь в кресле.
– После обеда ко мне пришла старая цыганка и ее невестка. Говорила в основном свекровь. Девушка молчала.
– О чем шла речь?
– Об удаче. Они просили, чтобы я свершила обряд на привлечении удачи на их род.
– Я знаю, что человек может сам привлечь к себе удачу. У меня такое было. Внутри в некоторый момент звучит голос.
– Это дьявол.
– Думаешь? Я так не считаю. Этот голос просто, без всяких предисловий задает вопрос, типа, хочешь быть счастливой? Или хочешь, чтобы получилось то, о чем ты так долго и страстно мечтаешь? Это длится одно лишь мгновение, и у тебя нет времени, чтобы подумать. Ты должен дать ответ не мешкая. Быстро.
– Это дьявол и он искушает, – Анжела притянула к себе дымящуюся кружку и стала добавлять в нее сахар, – он испытывает тебя.
– Возможно, это что-то другое, ведь я не чувствую зла.
– Это вопрос с подвохом, но не станем спорить. В любом случае, это сделка. Ты либо на нее соглашаешься, либо нет.
– Сделка с высшими силами. Здесь нет никаких подписей или бумажных документов, клятв и крови. Здесь либо ты согласен, либо нет. И если ты согласен, обратной дороги нет.
– Вижу, мои уроки не прошли даром.
– Еще бы, – парировала Арина, вдыхая сигаретный дым, – этот голос я слышу очень часто. Правда, сейчас он немного трансформировался и уже вопросы задает иные. Однако, ты говорила о цыганках.
– Ах, да. – Анжела размешала сахар и отложила ложку в сторону. – Свекровь этой молодой девушки просила об обряде, который я должна была сделать. Смысл его в том, что после обряда в их семью приходит благоденствие и достаток. Дом, как говорится, полная чаша. Но нужна плата. Это обязательное условие. Без этого обряд не может свершиться.
Арина вопросительно вскинула тонкую бровь.
– И что же это?
– Ребенок. Они должны заплатить за свое счастье здоровьем одного из своих детей. Свекровь предложила младшего внука. Он родился пару недель назад. Младенец.
– А невестка? Что сказала она?
– Она молчала, не вмешивалась в разговор. Словно ее это никак не касается.
Арина выдохнула дым и потянулась за пепельницей.
– Если они соглашаются на обряд, что происходит с ребенком? Он умирает?
– Ребенок принимает на себя все несчастья семьи. Становится буфером всех отрицательных энергий, которые будут направлены на семью. Через несколько дней после обряда он заболеет. Станет инвалидом. Это может быть паралич или безумие. Обычно такие дети дольше тридцати лет не живут.
Анжела взяла горячую кружку и сделала несколько глотков чая. Наслаждаясь вкусом, ненадолго прикрыла глаза.
– Мне ужасно интересно, что ты им сказала?
– Я предложила той женщине, что постарше, взять вместо младенца одного из ее родных детей. Например, старшего сына. Ведь это тоже ребенок, в некотором роде.
Слушая цыганку, Арина хитро улыбнулась, стряхивая пепел.
– Я тобой горжусь.
– Еще бы. Почему должен страдать ни в чем не повинный младенец? Он ведь даже слово в свою защиту не может сказать. Мамаша тоже не особо защищала его. Тем более, что если свершается обряд, то удача в роду витает недолго. До тех пор, пока жив обреченный ребенок. Затем все рассеивается.