Вода набралась, и Нина выключила кран. Скинув всю одежду на пол, Аня молча уставилась в потолок. Через минуту старушка помогла девочке сесть в ванну с густой пеной и, засучив рукава, принялась за дело.
Смочив губку в воде, она налила щедрую порцию шампуня и принялась смывать грязь с худенького тельца. Первое, что ее поразило, – это огромные рубцы с запекшейся кровью на спине ребенка, словно кто-то стегал ее хлыстом. Некоторые из рубцов были еще совсем свежими. На плечах и коленках – обширные гематомы. Похожая картина была и на руках, и на бедрах. Все тело было в отметинах, кроме лица.
– Откуда это у тебя? – не веря своим глазам, прошептала женщина, деликатно прикасаясь к уродливым рубцам.
– Я не знаю, – пожала плечами кроха и зачерпнула в ладони густую пену, – я всегда была такой.
Набрав в легкие воздух, она с силой дунула на свои руки. Крупные хлопья пены разлетелись во все стороны, и девочка громко рассмеялась. Казалось, все остальное для нее было неинтересным и даже скучным. Что говорить, ребенок.
Смывая запекшуюся кровь, старуха заметила, что на всем теле не было ни родимых пятен, ни гнойных прыщиков, ни операционных шрамов. Кожа была гладкой и нежной.
Вылив на ладонь немного шампуня, Нина наконец взялась за волосы. Массируя голову, она заметила, что волосы были слишком жирными, и грязь с них плохо смывалась. Добавив больше шампуня, она зачерпнула в ковш воды, смыла серую пену и обомлела.
Под толстым слоем грязи вместо спутанных желтых прядей оказались серебристые локоны. Они были неестественно белыми, как бумага. Никогда в жизни ей не приходилось видеть детей с таким цветом волос.
Однако серебристые волосы Анне безумно хорошо подходили. Девочка была хорошенькой, как куколка.
– А это что? Надо смыть.
– Нет, это не грязь, – прикрыв шею рукой, девочка испуганно попыталась увернуться. – Это родимое пятно.
Под подбородком у девочки действительно было родимое пятно размером с пятак, круглое и темное.
– Теперь осталось тебя ополоснуть и завернуть в махровое полотенце. И можно идти на кухню.
Через пять минут, одетая в чистые вещи, с полотенцем в виде тюрбана на голове, Аня сидела за широким столом.
Довольная собой, Нина ловко орудовала поварешкой, щедро разливая в тарелку обещанные щи.
Сидя на высоком стуле, девочка болтала ногами, разглядывая обстановку. Ее взору предстала крошечная кухонька с цветастыми обоями и крашеным потолком, небольшая, но очень уютная мебель, состоявшая из пары шкафов и разделочных столов, простенькие занавески на окне, допотопный холодильник напротив и старое радио в углу.
– Это тебе.
Поставив перед носом ребенка полную тарелку щей, Нина вытерла руки о маленькое полотенце.
– Ой, что же это я? Про хлеб-то забыла. Совсем памяти нет.
Взмахнув руками, как курица, она подпрыгнула на месте и направилась к хлебнице, которая стояла на холодильнике.
Это ужасно рассмешило ребенка. Взяв ложку в руку, девочка смеясь зачерпнула суп и, не рассчитав, уронила на стол и обрызгалась. Мелкие капельки супа попали на льняную скатерть и белоснежную рубашку.
– Ой!
Аня поменялась в лице. Испугавшись наказания, вжалась в стул и с ужасом покосилась на старуху. Огромные глаза наполнились неподдельным страхом.
Взяв в руки батон, женщина молча обернулась и посмотрела на стол. Картина ее не удивила. Но сильно напугала реакция маленькой девочки.
– Ты боишься? Думаешь, я способна ударить тебя? Это всего лишь суп, здесь нет никакой беды.
Бросив хлеб на стол, она подошла к ребенку и, обняв за плечи, прижала к себе. Когда девочка успокоилась, отошла на шаг и заглянула ей в глаза:
– Ты не должна бояться меня. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты веришь мне?
– Да.
– Хорошо. Теперь кушай, а я нарежу батон. Тебе необходимы силы.
Нарезав тонкие ломтики, Нина собралась было уже сесть на стул, как в коридоре зазвонил телефон. Звонила Людмила.
– Значит, так, – послышался обеспокоенный голос подруги, едва Нина взяла трубку в руки, – судя по описанию и отдельным приметам, Анна является воспитанницей детского дома. Ее родная мать туда сдала, когда той было два года. Ты слушаешь меня?
– Да, конечно.
– Так вот, сейчас ей восемь лет. В развитии не отстает, абсолютно здорова, вот только странная она какая-то.
– В смысле – странная?
– Ну, понимаешь, говорят, что она немножко не в себе. Часто сама с собой разговаривает, смеется, даже спорит.
– Ну знаешь, я тоже иногда сама с собой разговариваю, – попыталась оправдать девочку Нина.
– Это еще не все. Ее боятся дети. Они стараются держаться от нее на расстоянии. Бывали драки, в которых были жертвы.