С губ Леи сорвался испуганный крик, она попятилась, чувствуя подступавший к горлу тошнотворный страх. Птица еще несколько раз постучала в окно своим мощным клювом, а затем улетела. Девушка с ужасом продолжала смотреть туда, где мгновения назад был крылатый хищник. Меж тем, гроза усиливалась, и молнии — яркие, частые, зловеще изрезали небо.
Страшное, парализующее предчувствие посетило Лею. И как бы она не пыталась себя успокоить, что все это — совпадение, ненастье и ее впечатлительная натура, нутром девушка чувствовала: грядет неизбежное.
И она не ошиблась. Возникшую тишину нарушил жуткий вопль…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Леа ринулась к выходу, намереваясь побежать на источник звука. Но лишь только пальцы ее обхватили блестящую, прохладную ручку двери, как здравый смысл подсказал, что это — крайне опрометчивое решение. Девушка, испуганно озираясь по сторонам, попятилась назад и прижалась спиной к гобелену, висевшему у противоположной от выхода, стены.
Пытаясь успокоиться, Леа прикрыла глаза, и тут же услышала крики — леденящие души. Им вторило завывание — то ли ветра, то ли дикого зверя — хотя, быт может, все смешалось. Очередная вспышка молнии осветила комнату зловещим светом. Взгляд девушки упал на прикроватный, лакированный столик. На негнущихся ногах, ожидая, что в любой миг в комнату могут ворваться, Леа прошагала до столика, и открыла стоящую на нем шкатулку, украшенную снаружи блестящими ракушками. Среди украшений девушка отыскала то, что имело сейчас значение — кинжал — узкий, достаточной длинный, чтобы воткнуть его поглубже во врага. Украшенная сапфиром рукоять клинка красиво поблескивала во вспышках молнии.
Леа протянула руку, обхватывая дрожащими пальцами кинжал. Не могла она и думать, что доживет до тех дней, что этот клинок, некогда служившим просто украшением, понадобится ей теперь для того, чтобы защищаться. Но это случилось. Девушка обреченно стиснула рукоять кинжала, забирая его с собой и пряча в складках платья холодное оружие.
Ждать, когда за тобой придут, быть в неведении, умирая от ужаса — это было слишком мучительным для Леи. Преодолевая собственный страх, трепеща всем телом, девушка, все же, покинула свою комнату. Она шла к тому, кто мог защитить ее.
Отец.
Прижимаясь к каменной стене, содрогаясь от кажущихся воображению Леи чудовище — теней, девушка кралась по направлению к узкой, мало кому известной лестнице. Каждый шаг в ее сторону отзывался мучительно громким ударом сердца в груди. Девушка вся напряглась, пытаясь услышать новые звуки. Но теперь ничего — кроме завывания ветра и раскатов грома не было слышно ей.
Голову Леи посетила мысль — быть может, ей просто показалось? Быть может, крик, что раздавался снизу — это просто ссора двух подравшихся воинов отца? Быть может, они перепили эля и поссорились из-за одной прекрасной дамы. «Пусть будет так» — стучало в голове девушки. Пусть просто показалось.
Это крошечное семя надежды придало сил Леи и чуть расслабило ее. Она уже представляла себя — в объятиях своего отца, слышала свой смех — смех, вызванный облегчением. Фредек потреплет ее по волосам и с нежным укором скажет: «какая ты, Леа, все же глупая». И девушка не обидится на его слова. Пусть лучше она будет глупой, чем…
Она не стала даже доводить мысль до конца, боясь, что сделав это, придаст силы им.
Миновав лестницу, Леа завернула в коридор. Девушка прислушалась — но не услышала ничего такого, что говорило о чем-то страшном. Она еще некоторое время постояла, вглядываясь в царившую полутьму, затем выступила впереди и безошибочно нашла дверь в комнату отца.
Леа, слишком торопившаяся увидеть Фредека, даже не придала значению тому, что рядом с покоями правителя не было привычной охраны. Мягко толкнув дверь и обнаружив ее незапертой, девушка ступила в комнату. Она сразу заметила фигуру отца — склоненную неестественно низко над столом.
Что-то в груди Леи дрогнуло. На ногах, которые вмиг отяжелели, словно к ним привязали невидимые грузы, девушка шла к неизбежному. Она уже догадывалась, что предстанет ее глазам. Но отступать, убежать не могла. С затаившимся дыханием, Леа подошла к отцу, обошла его поникшую фигуру и встретилась с жестокой правдой. Грудь отца, прямо в середине, была проткнута одним из его мечей.
Фредек был мертв.
Не веря своим глазам, Леа смотрела на его свисающее вниз лицо, покрытое мертвенной бледностью. Губы Фредека были плотно сжаты, видимо, даже умирая, он проявил свою сдержанность. Девушка подошла к отцу и ласково провела ладонью по его, местами, седым волосам. Она задрожала всем телом, глядя на кровавое пятно на груди родителя и одноверменно лихорадочно размышляя — что стало причиной смерти Фредека — неужели самоубийство? Похоже, что да, все выглядело так, словно он бросился на свой меч. Но почему?!