– Вот в связи с этим порученным мне расследованием обстоятельств смерти гражданки Клюковой, – послушно поправился капитан, – и в связи с тем, что эксперты примерно установили временной промежуток, когда она рассталась с жизнью, у меня есть к собравшимся несколько вопросов.
Первый вопрос капитана оригинальностью не блистал. Он желал знать, кто последним видел убитую живой.
– Разумеется, это был убийца! – проворчал Женька. – Что за дурацкие вопросы?
– Придумайте получше! – неожиданно разобиделся капитан. – Тоже мне, умники. Сами дел наворотили, а меня критикуют. Вот вы, вы лично, когда видели погибшую живой в последний раз? Когда это было?
– Около половины первого, – пожал плечами Женька. – Мы разошлись около полуночи. Потом я не мог заснуть, поворочался и вышел покурить. Тогда я ее и видел.
– И когда вы вернулись в дом?
– Почти сразу же, – ответил Женька. – Минут пятнадцать посидел на улице, потом меня комары закусали, и я вернулся. И лег спать в гостиной. Все это могут подтвердить.
– Подтверждаем, – кивнули мы с подругами. – Он здорово храпел, мы слышали.
– Хорошо, – кивнул капитан. – В таком случае, вы можете быть свободны.
– Почему это он может быть свободен? – насупился Виктор. – За пятнадцать минут многое можно успеть. А этот тип весь вечер возле Любки крутился, только не на ту напал. Нужен ты ей!
– Он может быть свободен, потому что смерть наступила примерно в промежутке от двух до половины четвертого утра, – пояснил всем капитан. – И сразу хочу спросить, у кого из присутствующих есть на это время алиби? Лучше скажите сразу, чтобы не усложнять процесс.
Алиби оказалась у Женьки и у Прапора, которые громко храпели, так что их слышали все. Алиби оказалось и у нас с подругами, поскольку мы все время держались вместе в ожидании, когда наконец явится домой Любка. Любима и Виктор подтвердили алиби друг друга, чем всем и пришлось довольствоваться, потому что наверх к ним никто не поднимался. А внизу среди ночи тоже их никто не видел. Правда, мне не давало покоя мужское покашливание, которое я слышала в кухне, куда и вела лестница мансарды. Но, с другой стороны, мне могло и почудиться. Прапор и Женька выводили такие рулады и так хрюкали, икали и чмокали во сне, что могли и кашлянуть ненароком.
В связи с тем, что у всех собравшихся имелось алиби на момент убийства, капитан зашел в тупик, а потом согласился выслушать наш рассказ о том, как соседский мальчишка, браконьерствуя возле реки, видел Любку в обществе какого-то высокого мужчины. Было это около двух часов ночи. По словам мальчишки, потом эти двое двинулись в направлении деревни. Он за ними не пошел, так как боялся оставить сети без присмотра.
– Вы не знаете, кто это мог быть? – обратился капитан к Раисе Захарьевне. – С кем из высоких мужчин ваша дочь общалась?
– Не было у нее никаких мужчин! – возмущенно воскликнула Раиса Захарьевна. – Что вы мою дочь порочите! Любка у меня в строгости была воспитана. Я ее замуж невинной девушкой отдала! Вот так-то. Не то что нынешняя молодежь – где только подолом не трясут.
– Гражданка Клюкова, никто вашу дочь и не собирается позорить! – вспыхнул капитан. – Я разве сказал, что она с любовником встречалась? Нет! Я вас спросил, были ли у нее знакомые мужчины высокого роста. Может быть, кто-то ей угрожал в последнее время? Или ее преследовали? Шантажировали? Она вам не жаловалась ни на что такое?
– Нет, – немного подумав, покачала головой Раиса Захарьевна. – Любку все любили. И никаких мужчин в ее жизни не было. Только разве что Костик... Он высокий, но он бы никогда мою дочь не обидел. Он ее боготворил.
– Что за Костик такой? – неожиданно ревнивым голосом спросил Виктор. – Откуда он появился?
– А тебе что за дело? – злобно посмотрела на него Раиса Захарьевна. – Ты с моей дочерью развелся. Ну и все! Помалкивай теперь!
И, повернувшись к капитану, она продолжила:
– Был у нее дружок один школьный. Он за ней еще в школе таскался с портфелем. Контрольные давал списывать, домашние задания они вместе делали. И родители его всегда Любку у себя в доме привечали. Только вот Любка замуж за Виктора вышла. Но Костик ее не забыл, и она его, видать, тоже. Когда они с мужем развелись, она ему первому позвонила.
– И он высокий, этот ваш Костик?
– Да, – кивнула головой Раиса Захарьевна. – Высокий и худощавый. Вообще, симпатичный парень. И всего в жизни сам достиг. Никогда бы не подумала, что он далеко пойдет. Семья у него небогато всегда жила. Отец и мать инженеры. А после перестройки и вовсе не у дел оказались. И гляди-ка, всех Костя вытянул. И отца, и мать к делу пристроил. Все довольны.
– И чем он занимается?
– В каком-то большом банке работает, – ответила Раиса Захарьевна. – Точно адрес не знаю, но возле станции метро «Горьковская». И он уже менеджер. Мать в этом банке полы моет, а отец в отделе охраны служит. Мне Любка говорила, что Костю скоро повысить должны. Лично я для Любки лучшей бы партии теперь и не пожелала.
– Так, значит, жених! – отметил у себя в бумагах капитан. – Как его фамилия?
– Костя Осин, – ответила Раиса Захарьевна. – Но вы его не подозревайте. Он хороший мальчик. И Любку очень любил. Он ее убить никак не мог.
– Проверить все равно придется, – пояснил стажер Коля. – И даже если он и не виноват, кто-то же должен помочь следствию, раз у вас с дочерью были не слишком доверительные отношения.
– Что? – моментально вспыхнула Раиса Захарьевна. – Это мне-то Любка не доверяла? Родной матери? Скажешь тоже! Она мне все рассказывала!
– Но тем не менее вы ничего о ее планах не знали!
– А не было у нее никаких планов, – почему-то смутившись, ответила Раиса Захарьевна. – Какие планы, коли она только три месяца назад как развелась? Она пока только в себя после пережитого стресса приходила.
– А подруги у вашей дочери были?
– Это да, – кивнула Раиса Захарьевна. – Это сколько угодно.
– Нам сколько угодно не надо, нам самые близкие нужны, – уточнил Коля.
– Ну, из близких подруг у нее только Наташа Уточкина и Света Филиппова остались. Они обе замужем, но детей у них нет. Вот они с моей Любкой в последние годы тесней остальных ее подруг общались.
Капитан перевел взгляд на Виктора, и тот молча кивнул, подтверждая слова бывшей тещи.
– Точно, – сказал он. – Вечно по танцулькам втроем шатались. И по телефону часами могли болтать. Как ни придешь домой, вечно какая-нибудь поблизости ошивается. Одна уходит, другая приходит. Болтушки и пустышки!
– Значит, так и запишем, – пробормотал капитан. – Две подруги и жених. Кто-нибудь еще был?
Раиса Захарьевна отрицательно помотала головой.
– А тебе она, – и капитан неожиданно развернулся в сторону Митьки, – тебе как своему родному брату она ничего о своих проблемах не рассказывала?
– Да я с ней не очень-то... – замямлил Митька. – Не очень-то часто дома бывал. Любка все больше с матерью советовалась. А что я ей мог посоветовать, я в их женских делах не разбираюсь. У меня и своих проблем предостаточно. Любка это понимала и ко мне не цеплялась.
– И что у вас за проблемы? – осведомился у него Коля.
– А тебя не касается, – огрызнулся Митька. – Мои проблемы, мне их и решать.
– Проблемы твои, гаденыш, всю жизнь бабы решали, – злобно бросил Виктор. – Ты нам тут мозги не парь. На первом суде тебя мать отмазала, кучу бабок адвокату отвалила. Во второй раз ты минимальный срок получил, хотя мог бы пойти по максимуму. Думаешь, за красивые глаза к тебе судья такая добренькая была? И на третьем ты тоже сущей ерундой отделался! А ведь ты за всю жизнь ни дня, считай, не проработал. Вечно по бабам своим шляешься и водку литрами глушишь! Да еще шмаль эту смолишь!
– Ты, можно подумать, не пьешь и не куришь! – хмуро буркнул Митька, но открыто схватываться с бывшим родственником не стал.
– Ну, хорошо, – кивнул капитан. – Я тут по соседям похожу, поспрашиваю. Может быть, кто-то из них видел что-нибудь подозрительное. А вы тут побудьте. Только прошу вас, не ссорьтесь. У вас же общее горе, не время свару из-за наследства устраивать. Дождитесь хоть похорон. Ну, так я надеюсь на вашу сознательность. Коля, пошли по соседям.