Я, правда, сходу двинул версию, что бумажки эти — напоминания о долгах, за неуплату которых обоих и кончили.
Акимыч не возразил, но и не поддержал моего предположения, только сказал пару ласковых напутственных слов:
— Действуй, Слава, понахрапистее. Обаяй дамочек. Особенно обрати внимание на бухгалтерию, там все сплетни концентрируются.
Деятельность моя началась нормально. Поскольку легче всего знакомиться и завоевывать симпатии за обеденным столом, появлялся я в столовке одним из первых, и уже через пару дней мне удалось вовремя занять место за столом с главной бухгалтершей — типичной представительницей бухгалтерной категории служащих в моем понимании. Обесцвеченные волосы, завитые мелким бесом, овальное, лишенное всякого выражения лицо и какие-то пустые, блекло-голубые глаза. Именно глаза я и решил отметить, задержавшись за столом чуть подольше, и когда мы остались одни, совершенно искренне заявил:
— Ну, Людмила Валерьевна, у вас такие глаза, что без содрогания я просто не в состоянии на вас смотреть. — И добавил: — Прошу прощения за столь грубый комплимент, но я не смог удержаться.
К моему удивлению, «дама-окунь», как я ее мысленно окрестил, приняла мои идиотские слова за чистую монету, и чуть смущенно, но с достоинством ответила:
— Спасибо, Станислав Андреевич, мой муж, он недавно умер, часто любовался моими глазами и говорил примерно то же самое, хотя я лично не вижу в них ничего особенного.
Я чуть не поперхнулся компотом, улыбнулся, и все соображения по поводу безвременной кончины супруга остались при мне.
А уж при виде секретарши издательства я просто расплывался и млел. Кстати, не только по долгу службы. Тамара действительно была вполне в моем вкусе. В меру сообразительная, в меру приветливая. Я, честно говоря, люблю, когда у секретарши всего в меру, особенно сообразительности, потому как уверен, что чрезмерные умственные способности ничего, кроме вреда, женщине на секретарском месте принести не могут. Кроме того, во власти Тамары были факс и ксерокс, которые меня, естественно, как представителя отдела рекламы и реализации особенно интересовали. Факс стал интересовать меня, когда однажды утром, придя на работу раньше на целых полчаса, я заметил ленту, висящую из его щели. Очевидно, передача была рано утром. Не отрывая ее, естественно, я бегло просмотрел сообщение. Кроме нескольких чисто деловых «факсограмм», я обнаружил две довольно любопытные строчки: «Контракт заключен. Сырье прибудет во вторник».
Казалось бы, что странного? Наши снабженцы как-то говорили мне, что на заре основания издательства для удешевления бумаги закупалось сырье — целлюлоза, которая затем обменивалась на бумажных фабриках на готовую продукцию. Но нынче не 1990 год. И практика закупки сырья давно уже была прекращена. При случае я забрел в производственный отдел, подсел к зам. заведующей и между делом выяснил, что действительно сырье издательство, как правило, уже не закупает, но предложения о закупке время от времени продолжают поступать, и старым клиентам в виде исключения начальство не отказывает.
Поболтавшись около стола Тамары, я между парой комплиментов и двусмысленных намеков спросил, нет ли для нашего отдела какого-нибудь делового факса, обещающего миллиардные контракты и, соответственно, сумасшедшие прибыли. Оказывается, один факс из Новосибирска был, правда, ничего особенного не суливший, так небольшой контракт на 2000 экземпляров. Тамару тут вызвали в кабинет директора, я успел вытащить из-под «Амбарной книги» сегодняшний факс, уже разрезанный на соответствующие части, быстро выбрал нужный мне листок и сунул его в свою папку. Поскольку ксерокс стоял вполне доступно для каждого служащего у дверей бухгалтерии, я откатал бумаженцию и при случае сунул оригинал обратно под «Амбарную книгу».
Что мог означать факс о сырье, было не ясно. Но чем черт не шутит? Может, и впрямь целлюлоза, а может, что-нибудь полюбопытнее… Во всяком случае, копию я припрятал.
К концу дня прошел слух, что 29 декабря ожидается пьянка в кабаке. По поводу встречи Нового года. На следующий день слухи подтвердились. Пьянка, следовательно, будет в среду, а во вторник прибудет какая-то посылочка. Как правило, единственное, что привозили в издательство, — это книги в запечатанных пачках из типографии. Основная часть тиража шла на склад. Но десяток пачек из каждого тиража завозили в издательство. Лежали они обычно в кладовке у завхоза, а когда там не помещались, их складывали в коридоре. Из этого запаса подбирались подарочные комплекты нужным людям в самых различных учреждениях. Здесь же сами работники могли купить книги по отпускной цене, без спекулятивной надбавки.