Роза сидела на диване и что-то писала, периодически глядя на дверь. Дверь была приоткрыта. Оттуда доносились голоса. Один визгливый женский, а другой спокойный мужской.
- Я не предлагаю. Я приказываю. – в женском голосе появились истеричные нотки.
- Нет.
- Вы не можете игнорировать прямой приказ! Вот мое письменное распоряжение. Мне нужна эта папка. Нужна! Вы меня понимаете? – в голосе женщины смешивались угроза и просьба.
- Нет. Я вас не понимаю. Ради кучки бесполезных листов вы хотите рискнуть человеческими жизнями? Отряд, который вы предлагаете мне возглавить – обречен. – мужчина говорил спокойно и уверенно.
- Тогда идите туда один! Я все оформлю.
- Я туда не пойду ни за какие деньги.
- А ради науки?
- Плевал я на вашу науку.
- Какое...
- Так, успокойся и слушай меня. Никто туда не пойдет. Забудь об этом. Ищите другие документы. Где хотите. Как хотите.
- Я вам приказываю. Вы обязаны мне подчиняться!!!
- Я подчиняюсь напрямую Центру. Разговор окончен.
- Но... – женщина была крайне удивлена. Впервые ее авторитет был подорван таким наглым образом.
- До свидания, Мирьям. – равнодушно сказал мужской голос.
- Я тебе это припомню, Франсуа Элис.
Дверь открылась, и он мрачно прошел мимо, не взглянув ни на удивленную Розу, ни на меня. Я поняла – все очень серьезно.
- Я так и знал. – мрачно заключил он, глядя на две чашки кофе и тарелку с печеньем, стоящие столике. – Ты не улетела, девочка с отсутствующим инстинктом самосохранения. Он присел рядом.
- А я и не собиралась. – я надгрызла печенье. – Угофяйфя.
- Не хочу. – он откинул голову на спинку. Надо же, а заколочку не выкинул. Ему идет. Чертовски идет.
- А кофе? – кивнула я на чашку.
- Давай.
- Франс...
- Ммм? – он отхлебнул.
- Можно я с тобой буду «охотиться»? – я очень волновалась, хотя заранее знала, что он ответит.
- Не-а.
- Почему? – глупый вопрос, я знаю.
- Когда я один – мне удобно. Когда я один – мне спокойно. Когда я один...
- мне скучно. – закончила я. – Ну хоть один раз?
- Посмотрим.
- Посмотрим на что??? – разговор начинает казаться мне очень знакомым.
- На обстоятельства. – лаконично ответил он.
- Ну, смотри... – - улыбнулась я, потянувшись через него за печеньем
- Ты на меня не разлей. – он опасливо покосился на мою почти полную кружку горячего и сладкого кофе.
- Не бойся... Ой! Сейчас вытру...
- Черт с тобой. Сходим на прогулку. Я сделаю тебе пропуск. Нужно преподать тебе урок выживания. Это входит в мою должностную инструкцию. С твоим везеньем на больше не рассчитывай... Левее... Возьми еще салфетку... свитер был не так уж и плох, пока он не встретился с твоим кофе.
- Холодно... Не думала, что так холодно будет. – я дохнула на пальцы.
- Надо было теплее одеваться! – сказал он, шагая впереди. – Ничего. Сейчас мы это исправим. Сюда. – он указал на переулок. Мы прошли по заснеженному городу уже с километр.
Его кашемировое пальто, рукав, по обыкновению на три четверти. Длинный свитер, торчащий из-под него, высокие сапоги и черные штаны. Он остановился.
- А ты почему не мерзнешь? – спросила я, стряхивая снег с сапог.
- Я ... как бы это по-русски сказать... черт, вылетело слово... Ну, ты поняла.
-А русский для тебя не родной язык, что ли?
- Нет.
- А какой – родной?
- Французский. – выдохнул он облачком пара.
- Так ты думаешь на французском?
- Я стараюсь думать на том языке, на котором говорю. Но не всегда получается. Когда себя не контролируешь – всегда думаешь и говоришь на родном языке. Нам сюда. – он толкнул дверь. Там было достаточно светло. Ночь была лунная, а в помещении было окно во всю стену.
- И что это за груда хлама? – я разочарованно посмотрела вокруг.
- Бутик. Я здесь частенько одеваюсь. Я – консервативен. Приверженец одного бренда. – он улыбнулся.
- Что, легче надеть новое, чем постирать? – съехидничала я.
- Кровь плохо отстирывается. Да и смысл? Выбирай.
На вешалках, на полу, на столах лежали вещи. Я брезгливо потянула двумя пальцами какую-то тряпку. Это была юбка.
- Франс, твой размерчик! А они новые? – я бросила ее под ноги.
- Ну как тебе сказать... Их никто не носил. Ну, разве только злыдни. А потом положили на место, надели бирочку и завернули в пакетик.
Я прыснула.
Он, глядя на меня, хихикнул.
- Ты на вешалках смотри. Тебе посветить?
- Не, не надо. Таааак.. .Ух-ты! – я сняла куртку с капюшоном, в полиэтиленовом чехле. С чехлом я справилась быстро, не церемонясь. На куртке был мех, и судя по размеру – должна подойти. Я сняла свою и надела ее. Точно!
- Красиво? – я кокетливо повертелась.
- Угу. В тон волос.
- Жаль зеркала нет. Придется пока поверить тебе на слово.
-Тебе бы к ней перчатки и шарф. О шапке я молчу. – он прислонился к стене.
- Тут какие-то лежат. Малы. Вот еще. Нее, это, наверное, носки. А, вот. Правда в них неудобно. – я натягивала их на замерзшую руку.
- Зато тепло. Привыкнешь. – он откинула с лица прядь волос. Все? Экипировалась?
- Тут столько всякого... Ты себе свитерок взамен того, грязненького, не хочешь? – мне явно не хотелось уходить. Еще живя на светлой стороне, я любила ходить по магазинам.
- У меня их штук пятнадцать. Пошли. Ты прямо как Джина. – он развернулся и вышел. Мне почему-то было неприятно. Он, наверное, всегда сравнивает меня с ней. – сказала мне моя ревность. И не в мою пользу. – сказала моя память.
Мы вышли на улицу. В куртке было тепло. Я подняла ворот и застегнула капюшон.
- Когда я впервые попал сюда, мне было столько же сколько тебе сейчас. Я был слишком самоуверен, поначалу. Я думал, что если убивал монстров в виртуальном мире, то убивать будет легко и в реальном. Моя самоуверенность улетучилась мгновенно, как только я встретил настоящую опасность. Я бежал, а мой инструктор спокойно расправился с той тварью. С одно выстрела. Когда я успокоился, он сказал мне: «если судьба умереть – ты умрешь даже в собственной квартире. Ты знал, на что шел». Потом я помню свое первое убийство. Я выстрелил легко. И попал. С первого раза. Я стоял счастливый и гордый, а инструктор произнес: «привыкай».
- А когда ты впервые убил человека?
- Это было спустя пару месяцев после того события. Помню, что не мог нажать курок. Я закрыл глаза, представил тварь и выстрелил. – он смотрел в одну точку, а потом перевел глаза на меня. – Убивать сложно только впервые.
- А кого ты убил?
- Инструктора. – он произнес это спокойно.
- За что? – я в ужасе остановилась.
- Он был смертельно ранен. Здесь есть такой закон – незаменимых людей нет.
- Я бы что-нибудь придумала... Оттащила его в центр. Там бы его спасли...
- Шансов не было. Тем более, что тащить раненого через весь город – опасно. Он сам меня научил этому. – он произнес это так хладнокровно, так спокойно, что мне стало страшно.
- А если со мной что-то случиться, ты тоже... Бросишь меня подыхать или пристрелишь? – что-то очень неприятно перевернулось внутри меня.
- Я проявлю последний акт милосердия.
Я как-то свыклась с мыслью, о том, что он – убийца, я однажды даже попыталась понять его. Попытаюсь еще раз.
- Что было дальше?
- Дальше я был один. Я помню, когда впервые вышел на охоту один. Вдвоем, казалось не так страшно. Всегда есть тот, кто тебя подстрахует. А тут один на один. Я помню, как постоянно оглядывался и ходил вдоль стен. Я помню, огромную луну, больше даже чем сейчас. Помню пронизывающий ветер и страх. Я был неловок, я был чересчур медленным, неповоротливым и глупым. Но я быстро учился на ошибках. Некоторые мне дорого стоили. – Он провел воздухе рукой в том месте, где у него на шее рубец.
- А как это случилось? – я столько раз представляла себе эпическую битву между злом и ... меньшим злом. Добром у меня язык не повернулся его назвать.
- По дурости. Доверчивым я не был никогда, но недооценить врага – это значит проиграть. Злыдни, хоть их считают примитивными, не так глупы, как может показаться. У них есть множество тактик и приемов, и что самое страшное, они их постоянно совершенствуют. Первый раз попался на тактику «загонщика»: одна из них заманивает, а вторая крадется сзади и перерезает путь к отступлению. – он помолчал. В тот раз, я помню голос, в темноте. Он кричал, что-то очень похожее на «помогите!» и плакал как ребенок. Их там оказалось несколько, и я попался. Одна из них рванула когтями по шее, я почти потерял сознание, но вовремя выстрелил. Я почти ничего не видел и стрелял из последних сил, зажимая рану рукой. Самое интересное – боли не было. Но была страшная слабость. И запах ржавчины. Мне повезло. Я попал. Чисто автоматически. Так же, на автомате, я выполз, потом смог встать. Артерия была не повреждена. Но кровопотеря была огромной. Я оставлял за собой следы и шел. Просто шел, опираясь на стену, а когда не смог идти упал в снег. Это будто засыпаешь. Но я был уверен, что не проснусь. Я был в отчаянии. Смерть раньше меня не пугала, но когда она была так близко, я боялся. И тогда я попросил. Попросил у Бога. Но он мне не ответил. И в минуту самого крайнего отчаяния я увидел женщину. Она сказал, что услышала мою просьбу. Мне повезло. Я чувствовал тепло, чувствовал, как игла протыкает мою кожу, я чувствовал боль – значит, я был жив. Я выжил, но что-то изменилось. Мое желание сбылось, так как я и не мечтал. Я стал таким, каким ты меня видишь. Но за каждое желание нужно платить.